Тёмный лорд (СИ)

Почти никто не сомневался, что Том станет префектом Хогвартса. Исключением был профессор Дамблдор, который, по слухам, уговаривал Диппета не назначать на эту должность Риддла. Это заставляло последнего немного нервничать, хотя парень знал, что у Дамблдора не было в запасе кандидатуры, которую можно противопоставить ему. Поэтому Риддл не удивился, когда перед финальным заседанием «Слаг-клуба» профессор зельеварения вызвал любимого ученика в полутемный кабинет.

— Том, вот и вы, — улыбнулся Слагхорн, глядя, как бледная фигура Риддла остановилась возле маленького фонаря. — Рад сообщить, что директор Диппет решил назначить вас префектом.

— Спасибо, сэр, ваша школа, — кивнул Том. Маленький кабинетный фонарь отбрасывал салатовое облако, сливавшее с темно-зеленой оправой камина. — Кто станет моим напарником?

— Директор хотел бы поставить мисс Розье. Думаю, мне удастся уломать назначить ее, а не Джулию, как предлагает Дамблдор, — многозначительно посмотрел зельевар на дверь. — Кстати, должен предупредить, что Дамблдор серьезно настроен против вас. Не могли бы мне пояснить, почему он недолюбливает вас?

— Этот вопрос я задаю себе шесть лет, сэр, — вздохнул Том. По привычке он, заломив руки за спину, начал расхаживать по кабинету. — Буду вашим должником, если просветите меня.

— Думаю, тут политика, Том, — замялся Слагхорн. — Дамблдор хочет возвышения своего колледжа, в то время как вы — слизеринец.

«Колледж, где учатся одни отбросы», — вспомнил Том любимую фразу Эмилии. Сам Слагхорн облачился в ярко-бордовую бархатную мантию. Том догадывался, что речь пойдет о чем-то важном, но старался не подать и вида: зельевару следовало дать почувствовать, будто его уловка удалась.

Среди приглашенных на ужин были Риддл, Лестрейндж, Эйвери и Орион Блэк. Сегодня к ним присоединился Энтони Крэбб: Тому удалось уговорить зельевара пригласить его в клуб. В центре стола по традиции стояли турецкие часы с изумрудами и чайник с крепким цейлонским чаем. Том не переставал удивляться, каким образом зельевар, несмотря на перебои со снабжением, умудряется доставать дефицитные продукты.

— Итак, друзья! — провозгласил Слагхорн, наполнив взмахом палочки светло-зеленые чашки. — Не стану скрывать, что хочу обсудить с вами последнюю статью Батильды Бэгшот с критикой идей чистокровности. Как я понимаю, — усмехнулся зельевар, — вы все читали ее рассуждения.

— Интересно, откуда такая неприязнь к «Справочнику чистой крови»? — фыркнул Лестрейндж.

— От зависти, — продолжил Блэк, подав вперед правым плечом.

— Орион, — укоризненно покачал головой зельевар. — Не стоит отзываться плохо о ведущих специалистах в области магии!

Том улыбнулся. Статью Батильды Бэгшот, опубликованную во вчерашнем «Пророке», называли не иначе, как манифестом оппозиции министру Спенсер-Муну. Известный историк критиковала «Справочник чистой крови», но параллельно требовала пересмотреть сам принцип чистокровности. Том ни минуты не сомневался, что статья заденет за живое Рэндальфа и Ориона.

— Между прочим, — заметил Слагхорн, взяв, как ребенок, дольку сушеного ананаса, — многие семьи были в ярости, что не попали на страницы этой книжонки. Поттеры, Принцы, даже… — указал зельевар подбородком на дверь. Риддл чуть заметно улыбнулся, понимая, что его декан намекает на всесильного профессора трансфигурации. — Кое-кто, поговаривали, написал жалобу в министерство, но получил отказ.

— Выходит, сэр, чистокровность нельзя доказать? — почти искренне удивился Риддл.

— Справочник не был официальным изданием министерства, — пожал плечами профессор. — С жалобщиками никто не спорил. Им объяснили, что справочник издан в частном порядке, а как и почему — разбирайтесь с автором. Теперь, — понизил голос зельевар, — министерство хочет проспонсировать его переиздание.

— И потому Батильда набросилась на всех, включая Слизерина и Брутуса Малфоя, который жил триста лет назад? — спросил Орион.

— Да, в полемизме Батильде не откажешь, — развел руками Слагхорн. — Согласен, ее иногда заносит… Назвать Слизерина самым трусливым, злым и предвзятым волшебником Хогвартса — слов нет. Я послал ей возмущенную сову, но получил в ответ письмо, что ничего удивительного в моей позиции нет: Слагхорны же входят в «священные двадцать восемь».

Риддлу показалось забавным, что зельевар, всегда подчеркивавший отсутствие предрассудков, кичится своей чистокровностью. Прищурившись на тусклый свет фонаря, парень поймал себя на мысли, что не может рассердиться на Батильду. Она, судя по колдографии, была некрасивой, а некрасивые женщины, по мнению Тома, должны были сидеть тихо и не поднимать лишний раз глаза.

— Лично мне работа Брутуса Малфоя кажется более глубокой, чем статья Бэгшот, — Том снисходительно посмотрел он на Слагхорна, словно извиняясь за неловкость.

— Не может быть, Том! — театрально развел руками Слагхорн. — Вы предпочитаете памфлет Брутуса Малфоя серьезной статье Батильды?

Лестрейндж и Эйвери зашептались. Риддл послал неприязненный взгляд Альберту, и острое лицо парня сникло. Только сейчас Том понял, почему Эйвери всегда напоминал ему испуганного лисенка.

— Трудно сказать, сэр, — Том старался подбирать каждое слово, — Работа Малфоя мне нравится больше, потому что он аргументирует свою точку зрения. Бэгшот, наоборот, — поправил он перстень, — пишет на потребу публике.

Лицо Слагхорна прояснилось. Тому почудилось, будто зельевар облегченно вздохнул.

— Что же, это другое дело, — сказал профессор. — Я испугался, — демонстративно поднял он бокал, — будто вы, Том, считаете идеи Малфоя более правильными!

— Должен сказать, сэр, что в идеях мистера Малфоя много здравого, — ответил Риддл.

В комнате повисла тишина. Зельевар растеряно смотрел на ученика. Том не видел лиц Рэндальфа и Ориона, но ему казалось, что они учащенно дышали, словно надеясь на него.

— Что вы имеете в виду, Том? — наконец выдавил из себя зельевар.

— Посудите сами, сэр, — продолжал Риддл. — Брутус Малфой справедливо писал, что секреты волшебства испокон веков хранились в семьях волшебников. И он справедливо указывал, что маглы во все века ненавидели нас, пытаясь уничтожить, как людей, стоящих на более высокой ступени развития.

— Браво, Том! — воскликнул с восхищением Орион.

— Том… — покачал головой зельевар. — Надеюсь, Вы понимаете, насколько эти жуткие идеи близки Гриндевальду?

— Ничего подобного, сэр, — быстро ответил Риддл. — Гриндевальд истребляет и порабощает маглов ради абстрактного «Общего блага». Он полагает, что мы, маги, должны взять на себя ответственность за более низших существ. Лично я, — выдохнул Том, — считаю иначе. Ни нам ничего не нужно от маглов, ни маглам от нас. Вообразите, сэр, что большую часть работы они выполняют руками. Почему мы должны давать благо столь низко развитой цивилизации?

— Иными словами, вы не хотите их порабощать? — рассмеялся Слагхорн, хотя его смех казался слегка наигранным.

— Сэр, зачем нам такие рабы? — развел Том тонкими пальцами. — Заставить их работать? Для этого у нас есть эльфы. Заставлять их воевать друг с другом, как это делает Гриндевальд? Мы живем отдельно от них. Заставить их поклоняться нам? Они это делают, когда сталкиваются с героями, поступки которых не могут объяснить. Так зачем они нам нужны? — пожал плечами Риддл.

— Но полукровки, Том… — пролепетал Слагхорн.

— Если помните, сэр, Брутус Малфой не был против полукровок, — продолжал Риддл, задумчиво глядя в начищенный до блеска чайник. — Рождение полукровки означает, что волшебник вступил в контакт с маглом. Это противоестественно, но это не вина полукровки. Мы должны признать его своим, осудив при этом его отца или мать.

— Поразительно, Том, — вздохнул Слагхорн. — Вы в точности повторяете аргументы Салазара Слизерина.

— Что лишь свидетельствует о гениальности нашего основателя, — развел руками Том. — И если кто-то, — усмехнулся он, — не дал себе труда понять его идеи, мне, право, жаль.