Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

— Вы сейчас защищаете его! Касиана! Какие вы после этого друзья?! Разве вы не слышите, что он поклялся отомстить моей матери! Да он рассчитывал, что я сорвусь и убью Гарри! Тогда и на семью падет позор, и меня казнят! Это был хитрый план!

Поттер внимательно посмотрел в перекошенное от гнева лицо Дориана и подивился, неужели тот не слышит себя? Он всегда думал, что Стан способен на рациональное и критическое мышление, но сейчас видел доказательства прямо противоположные этому утверждению.

Никто не знает о том, какой женщиной была мать Касиана, так же и то, что собой представляет его отец. Но как бы то ни было, Гарри сочувствовал брату Дориана. Потерять мать в любом возрасте просто ужасно. Видимо младший Стан теперь тоже боялся, что наступит время, когда и его родительница взойдет на эшафот.

— Если бы он хотел твоей смерти, то оставил бы все так, как есть, — устало произнес Гарри, ему казалось, что он — надувная кукла, из которой разом выпустили весь воздух. — Если бы мы ничего не делали, ты закономерно пришел бы к этому!

— Я справился бы с собой! — закричал Дориан. — Почему никто не верил в меня?!

— Потому что справиться с собой невозможно, — тихо произнес Альберт. — Я не могу не собирать вещи, в которых есть частички энергии. Эдвин мастерит куклы. Это наша природа, она заявляет свои права и диктует наше поведение, хоть и не трогает структуру души.

— Но я же справлялся все время!

— Но каждый день становился все более и более болезненным для тебя, — продолжил Альберт. — Если я молчал, это не значит, что я не видел и не понимал. Вы с Гарри разошлись в стороны, но постоянно следили друг за другом, если бы не те нападения, ты продолжал сидеть в своем углу и отстраненно наблюдать, но потом все равно не выдержал бы и сорвался. Если человека долго морить голодом, то каким бы гордым и сильным он не был, все равно накинулся бы на принесенную ему пищу. Потребности тела сильны настолько же, насколько сильны потребности души. Да, мы может их контролировать, подавлять своей волей, но есть тот порог, грань, за которой осознание просто отключится, передав бразды правления инстинктам. Я не знаю, прав ли твой брат или виноват, но Гарри делал все, чтобы не дать тебе упасть. За одно это участие ты должен быть ему благодарен, а ведешь себя как большая задница детсадовского возраста, которая поглощена только своим эго! Поттер принес себя в жертву, в конце концов, а ты только и делал, что переваливал на него всю вину. Когда остынешь, я дам тебе перечитать твои письма, где ты описывал произошедшее. Может тогда тебе станет стыдно!

Повисла тишина, Эдвин вообще стоял с широко раскрытым ртом. Грегорович редко говорил что–то настолько длинное. Он предпочитал выражаться кратко и чаще всего весьма пространственно. Такой хлесткой конкретики от него не ожидал никто.

— Касиан с детства тыкает меня носом в мои ошибки и изводит насмешками! — выдал последний аргумент Дориан.

— Но на этот раз он спас тебя, — ответил Гарри. — Я не думаю, что он испытывает к тебе ненависть, скорее всего, просто хочет таким образом научить тебя жизни.

Интересно, наедине с братом Касиан вел себя так же, как и Снейп с ним. Ведь зельевар тоже якобы заботится о нем: отпаивал зельями, кормил его и даже учил играть на фортепиано. Можно ли расценивать его сарказм и издевательства тоже уроками жизни или ему просто нравилось это. Скорее всего, последнее, особенно в самом начале жизни в его доме.

— Вы ничего о нем не знаете! Он никому ничего не прощает! Касиан на редкость жесток и хитер! Даже сейчас он сделал так, что вы сочувствуете ему и отвернулись от меня. Это часть его плана! Так к тому же он заставил меня быть своим должником! Разве вы не видите, что он чудовище? Касиан разрушит все, что мне дорого, чтобы моя мать видела, как страдаю и мучилась рядом. Он уже давно всецело владеет вниманием отца. Это из–за него папа думает только о делах, а не о нас! Да мне кажется, что отец не заметил бы, если бы я умер, у него же есть взрослый рассудительный сын, который превзошел его. Да ведь на фоне него младший выглядит весьма убого! — лицо Дориана некрасиво раскраснелось, а глаза зло заблестели.

— Так докажи, что ты лучше, — просто произнес Эдвин. — Превзойди его, стань тем, кого нельзя обидеть или забрать у него близких. Меняйся!

Дориан застыл на месте, будто бы пораженный подобной идеей. Стан сжал пальцы в кулак, а потом медленно расслабил их и хищно улыбнулся.

— О да, обязательно, — он сверкнул глазами, которые сейчас были ярко–алого цвета. — Но это не оправдывает Поттера, все, что касается меня, должно решаться только со мной. Любые действия за моей спиной — это предательство!

Стан вылетел из каюты, громко хлопнув дверью. Гарри потер виски и зажмурился.

— Не волнуйся, — Альберт положил руку ему на плечо и посмотрел на него задумчивым, чуть мутным взглядом. — Вы еще помиритесь. Обязательно помиритесь, иначе и быть не может, — он сам себе кивнул. — Ему нужно осознать сейчас многое. Не волнуйся. Он просто устал.

— Я это понимаю, но измотан не меньше, — покачал головой Гарри.

Эдвин погладил шкатулку, а потом совершенно серьезно произнес:

— Если нужно будет выбирать между вами, то я останусь с тобой, даже если ты не подарил бы мне книги.

— Не думаю, что отряд распадется, — покачал головой Альберт. — Не должен.

Гарри апатично кивнул. Остальное время до прибытия в школу они провели в молчании: Альберт вымачивал длинное черное перо в какой–то мутной жидкости, Эдвин принялся за изучение одного из фолиантов.

За ужином в Дурмстранге за их столом все выглядели напряженными, Дориан принципиально обращался только к Офелии и Мирославе. Если цыганке было все равно, то Беливук была готова как следует настучать по голове своему клыкастому другу.

На этот раз распределением спален занимался Виктор. Он методично вытаскивал шарики из лототрона, а Гарри заносил данные в таблицу на доске. Поттеру очень хотелось, чтобы его соседом на этот раз оказался Дориан, но судьба решила его добить.

— Гарри Поттер и Гилберт Готт!

Мальчик, сидевший рядом с Каролиной, счастливо улыбался, глядя на своего нового соседа. Гарри судорожно сглотнул. Колесо Фортуны сделало свой оборот.

Глава 32. Контрасты

Эдвин задумчиво рассматривал Офелию, которая пыталась достать с верхней полки толстую тяжелую книгу. Альберт, сидевший рядом с ним, что–то записывал в большую тетрадь с обложкой, обклеенной сухими желтыми листьями, и демонстрировал полное отсутствие интереса к окружающему миру. Через какое–то время Эрстед откинул в сторону перо, которое до этого крутил в руках, и раздраженно повел плечом.

— Ей совершенно не идут эти серьги.

Грегорович поднял голову от записей и покосился на Эдвина.

— Длина и ширина не на своих местах.

— О чем ты? — Эрстед удивленно уставился на приятеля.

— О причинах твоей сосредоточенности на всем, кроме задания. В формуле по трансфигурации ты их перепутал. И кстати, эти сережки у нее второй год, проблема не в них, а в твоих ошибках.

— Это не мешает этому кричаще — красному безумию меня раздражать. Так, где именно ошибка? — Эрстед уставился в свои расчеты.

— В самом начале, — меланхолично отозвался Альберт, который уже снова что–то писал.

— Мог бы и раньше сказать.

— Если озвучивать другим все их ошибки, то они никогда сами не научатся их видеть, — Грегорович покосился на Гарри, который о чем–то спорил с Виктором.

Дориан расположился недалеко от него и делал вид, что не замечает Поттера и полностью поглощен разговором с Офелией. Стан вел себя совершенно по–детски, в своем стремлении показать абсолютную независимость от прошлых дружеских отношений. Если он ожидал, что Гарри будет постоянно ходить за ним и умолять о прощении, то сильно заблуждался на этот счет. Поттер вел себя, как обычно, передавал ему материал для занятий или собраний глав, но при этом не старался завести разговоров на отвлеченные темы.