Дорога ветров

видимость укрытия от ветра. "Козел", подплавивший в погоне за дзеренами шатунный подшипник, был приведен на буксире с места аварии и теперь, опрокинутый набок, дожидался ремонта.

Сумерки уже сгущались внизу, в саксаульной котловине, когда мы с Эглоном спустились к красным буграм. Здесь все оставалось таким же, как в 1946 году. Сложенное нами обо стояло по-прежнему на широкой плите песчаника, увенчавшей конус глины. Теперь оно выполнило свое назначение, и мы разобрали камни, достав оттуда опознавательную записку, которую я взял на память. С чувством полного удовлетворения я уселся на край плиты и скрутил основательную козью ножку. Да и как было не радоваться! Вверху, в лагере раздавались голоса рабочих, высилась гора снаряжения, продовольствия и материалов. Теперь ничто не помешает взять скелет, мирно лежащий у меня под ногами. Задача казалась простой, но будущее показало, что я был не совсем прав.

На следующее утро мы начали вскрывать конус красной глины. Тяжелая плита, подхваченная рычагами и десятками рук, полетела с вершины вниз. Рассчитав примерные размеры скелета, мы очертили ступенчатую выемку, которую надлежало выдолбить.

Для ведения раскопок решили оставить на месте в лагере большую часть рабочих, Эглона и Преснякова и двигаться налегке на двух машинах на поиски Ардын-обо.

Вместе с даргой аймака ранним погожим, но на редкость холодным утром мы двинулись на запад, по знакомой дороге через красную котловину, названную еще в 1946 году "Концом Мира". У гор Дулан-Хара мы углубились в сухое русло и по тяжелому песку вышли на обширный скат в еще не изведанные места.

Слабо всхолмленная равнина была усеяна мелким щебнем грязно-белого цвета. Мы видели в Гоби места, гораздо сильнее отражавшие солнечные лучи: соляные озера, солончаки, обрывы белых песков, размывы голубоватых глин. Но еще нигде наши глаза не утомлялись так быстро, не испытывали так сильно слепящего действия света, как на этой ничем не примечательной равнине. Всякий раз, когда мы пересекали эту местность в разные часы дня и разное время года, все без исключения, особенно, конечно, шоферы и мы - геологи, неотрывно наблюдавшие за местностью, всегда испытывали сильнейшее утомление глаз, доходившее до резкой боли. Эта загадка, как и многие другие оптические явления в Гоби, осталась неразрешенной для нас и ждет еще своих исследователей.

Долго ехали мы, переваливая через гряды высоких холмов, пересекая полосы барханных песков, пока не добрались до Агаруту сомона ("Воздушный сомон"), где сгрузили бочку с бензином аймачного дарги. Дарга остался здесь ночевать. Гостеприимные жители сомона уговаривали нас последовать его примеру. Вечерело. Отсутствие ветра обещало ночной мороз, и я замечал умильные взгляды, которые бросали некоторые товарищи на теплые, дымившиеся своими трубами юрты. Но грузовые машины шли медленнее "Козла" дарги, и я решил двигаться дальше, чтобы поздней ночевкой обеспечить прибытие в Хатун-Булак сомон ("Ключ госпожи") завтра же.

Ночевка действительно