Дорога ветров

ю толщу Эргиль-обо однородной. На самом деле здесь были две группы разных отложений. Одна, нижняя и более древняя, отлагалась в каком-то большом озере. На дне этого озера накоплялись отложения светло-серых, голубоватых глин и песчаников. Сюда же приносились остатки титанотериев в виде редких разбросанных костей и черепов. Много позже эти отложения были промыты руслом огромной реки более километра в ширину. Река беспорядочно наслоила грубые пески, гравийники и галечники, окрашенные окислами железа в ярко-желтый цвет. Вместе с песками и галькой во множестве приносились остатки самых различных животных - носорогов, хищников, грызунов, черепах и птиц, которые местами, на разных уровнях этой толщи, образовали довольно значительные скопления. Одно из таких скоплений раскапывалось американской экспедицией примерно на середине высоты обрыва, в четырехстах метрах к западу от конечного мыса.

Мы нашли продолжение этого скопления и заложили большую раскопку. Там в страшном беспорядке и в различных положениях залегало около двадцати черепов и нижних челюстей носорогов, кости их совершенно рассыпанных и разбросанных скелетов и редкие отдельные кости хищников. В другом месте с носорогами захоронили остатки энтелодонтов животных, подобных исполинским свиньям с громадным черепом, но с высокими подвижными ногами и телом, похожим на современного быка. Во всей этой толще не нашлось, да и не могло быть титанотериев - эти звери жили раньше и могли залегать только в нижней озерной толще.

Понятно, что открытие Новожилова произвело фурор, и мы сейчас же отправились на место находки. Действительно, Новожилов нашел настоящих титанотериев. На верхушках небольших холмов залегали два черепа и несколько костей. К большому нашему огорчению, этот костеносный горизонт оказался почти совершенно размыт. Уцелело только несколько ничтожных пятнышек серых песков на верхушках холмов, и в них залегали кости. Всех нас потрясло фантастическое чутье Новожилова. Холмы назвали его именем. Остатки титанотериев теперь изучены и оказались принадлежащими новому, ранее неизвестному науке роду протэмболотерию.

Дни шли, количество находок все увеличивалось, и горка ящиков с драгоценной добычей у палатки Эглона росла с каждым днем. Начали дуть сильные южные ветры, невероятно мешавшие во время раскопок, да и ночью не дававшие покоя. Становилось все теплее, первый по-настоящему жаркий день выдался двадцать восьмого марта, когда появились ящерицы и какие-то жуки, а рабочие работали без рубашек. Пора было перебираться в главный лагерь, где подходили решающие дни выемки скелета. Я теперь почти не ходил по обрывам, а занимался сводкой наблюдений, устроив свой кабинет в кабине "ЗИСа". Никто не мешал мне в этой крохотной стеклянной комнатке с видом во все стороны на ровную солнечную степь, по которой медленно ползли сине-серые пятна облачных теней. Ветер слегка колебал уснувшую тяжелую машину и свистел в щелях, но не мог изгнать привычный и приятный запах бензина и резины.

Вечером 29 марта, накануне