Страхолюдие(СИ)

Если стены и статуи - колонны безукоризненно воплотились в отшлифованном до зеркального блеска черном граните и мраморе, а дверные и оконные откосы в красном камне, то плиты покрытия пола пестрели белым, с дымчатыми разводами мрамором.

Вдоль окон, завешенных бордовыми штофными занавесями, тянулась шеренга больших дубовых кадок, в коих произрастали лимонные, мандариновые и померанцевые деревья.

В самом эпицентре комнаты, громоздясь между атлантами добротностью и нерушимостью, покоился могучий стол, длиной более пяти, а шириной порядка двух метров. Тут же, в гарнитуре, находилось несметное количество стульев, исполненных в том же массивном готическом стиле; с высокими резными спинками и замысловато выгнутыми подлокотниками. Весь этот столовый ансамблю неизвестный умелец воплотил в эбеновом (черном) дереве, с некоторыми, придающими элегантность, грабовыми (белыми) элементами.

Полы были щедро усланы персидскими и турецкими коврами ручной работы - с ярко красными орнаментами. Стены изобиловали картинами и гобеленами венецианских и французских художников. Большие напольные канделябры громоздились гнутым серебром, а настольные подсвечники филигранью золота. Так же золотые каминные часы с платиновыми херувимами могли оказаться не по карману многим состоятельным господам Лондона или Парижа. Впрочем, и сам камин в малахитовых изразцах да жемчужном перламутре - если уж на то пошло - по своему великолепию уже являлся произведением искусства. Лондонская знать, аристократы, и вообразить себе не могли, что на острове дикого безмозглого стада варваров, можно столкнуться с роскошью европейских королей. Их восхищенное молчание нарушили возгласы появившихся графа и доктора.

- Господа мы здесь в полной безопасности! - Радостно изрек Аливарес, и люди теперь оттаяли.

- Что же, дикари сбежали?

- Ну-у, милая Саррита, сие был бы венец мечтаний. - Взмахнул рукой Тилобиа. - Папуасы столпились у подножия каменной лестницы.

Засецкая нахмурилась. - Значит они рядом? В таком случае мне не понятно ваше веселье.

-Баронесса, вы не поняли: Дикари не всходят по гранитной лестнице. - Доктор кивнул на графа. - Господин Аливарес только что наблюдал с забора - папуасы боятся сюда приближаться.

- Да-да, - поддержал граф, - вероятно, их останавливает какое-то табу.

Американец тронул Тилобиа за плечо. - Но ведь и мы не можем покинуть это место, пока там дикари.

Направляясь в зал, Аливарес протиснулся между ними. - А вот спешить нам незачем, мистер Кортнер. - Граф с интересом озирался. - Ого! Мне начинает здесь нравиться.

- Это место не может не нравиться - согласился Эскот. - Но, как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. Не следует забывать, мы тут, может, и в безопасности, однако рано или поздно, чтобы добраться к лодкам, эти стены предстоит покинуть.

Кармайн вдруг опомнился. - О Боже... Алиса! - Он достал из кармана ожерелье. - Возможно здесь моя Алиса. - Генри выставил украшение для всеобщего обозрения. - Или, по крайней мере, здесь была.

- Подождите! - Взмахом руки Засецкая привлекла к себе внимание. - Это замечательно, что мы напали на след миссис Кармайн, но... вот о чем я подумала: Антонио вы только что сказали, дескать, дикари не решаются атаковать эти стены.

- Похоже на то, сударыня.

- А вы не подумали - вдруг и нам следует опасаться того, перед чем пасуют эти изверги.

- Но позвольте, голубушка, мы же с вами цивилизованные люди. - Тилобиа, как обычно, принялся протирать пенсне. - Это у дикарей языческие причуды по поводу всяких там заклинаний и духов. Но мы-то, достаточно образованы, дабы не уподобляться их уровню и верить в нелепый шаманский бред.

- Я полностью поддерживаю доктора. - Граф уже обошел зал и теперь присоединился к дискутирующим. - Давайте все тут тщательно осмотрим. Может, найдется что-то полезное для нашего побега с острова.

Таким образом, беглецы разделились на две группы и приступили к более детальному инспектированию жилища неизвестного и, по всему, весьма состоятельного хозяина.

- Только держитесь все вместе! - Предусмотрительно напутствовал граф поднимающихся на второй этаж Кармайна, Эскота и Засецкую с Саррой. - Если что, дайте нам знать.

Верхний этаж не блистал таким размахом творческой фантазии "необузданного" архитектора, но, тем не менее, весьма претендовал на уют и комфортабельность. Он вмещал в себе несколько спальных комнат. Длинный, широкий коридор, сплошь задрапированный бирюзовой юфтью, завершался просторным, вполне европеизированным санузлом.

- Ах, святые угодники! Здесь есть даже вода... Даже теплая? - Сарра отвернула фарфоровый краник и теперь стояла перед раковиной в бескрайнем изумлении, наблюдая, как тонкая струйка стекает из гусачка на ладошку. - Невероятно! Ее даже не нужно греть на газовой горелке.

- Я нахожу эту обстановку вполне на уровне... - Баронесса поглаживала филенчатую дверь, вскрытую лаком. - Даже само предположение, что в этих стенах живет какой-то там колдун, уже абсурдно. Тилобиа явно что-то напутал.

Аливарес сгрузил на эбеновый стол целую охапку провианта. За той дверью, откуда он только что вышел в зал, находилась большая - даже с избытком, кухня. Следом за графом появились; Кортнер с десятифунтовой головкой зеленого сыра "горгонцола" и доктор, который обеими руками к себе прижимал копченый телячий окорок.

- Ну, друзья, от голода мы не умрем. - Писатель бросил на стол - уместно прихваченную - разделочную доску, водрузил на нее сыр, воткнул в головку нож и, преисполнившись голодного любопытства начал рассматривать принесенные Аливаресом консервы. - Ого! Моя любимая американская тушенка... - Он удивленно присвистнул: - Австрийские шампиньоны, марсельские сардины!

В это время Тилобиа, уложив на стол окорок, вертел в руке банку с яркой желто-коричневой этикеткой. Американец скосил на нее взгляд, удивленно замер, спустя секунду подшагнул к доктору.

- Ну и ну... Маринованные ананасы, такие точно, как были на шхуне... - Его сощуренный взгляд застыл где-то в пространстве. - Странно это все, однако.

Вдруг сверху, со второго этажа донесся истерический мужской вопль, в котором без лишних пояснений угадывались ужас и отчаяние. Джентльмены у стола встревожено переглянулись. В следующий миг на лестнице возник Кармайн - на него страшно было смотреть. Лицо драматурга перекосило маской ужаса и, вместе с тем, непомерного горя; волосы торчали дыбом, а пальцы рук теперь походили на когти зверя, которые тянулись впереди сгорбленного туловища. Он вихрем слетел по ступеням в холл и, не замечая ничего на своем пути, устремился к входной двери. Никто ничего не успел даже понять или сообразить, а спина Кармайна уже скрылась на улице. Теперь на лестнице показались остальные участники группы.

- Что это с Генри? Куда он направился? - Спросил Аливарес, первой шедшую баронессу.

- Да мы сами ничего не поняли. - Пожимала плечами Засецкая. - Он выглянул в окно, истошно закричал, а потом что с цепи сорвался.

Сарра взметнула дрожащие руки к бледным щекам. - Господи, только бы мистер Генри не открыл ворота! - Все скопом - как по команде - бросились догонять Кармайна.

Ворота все так же были заперты, но обезумевшего драматурга нигде видно не было. Тилобиа всех остановил - люди прислушались. Слева от входа, откуда-то из-за здания, доносился душераздирающий вой.

Да что же там происходит!? - Аливарес первым рванул за угол.

Узрев то, что предстало их ужаснувшимся взорам, все в страхе содрогнулись, ибо явление было чудовищно. Тилобиа вовремя смекнул, что к чему: старик быстро вернулся чуть назад и успел перехватить Сарру - та плелась в хвосте. Доктор решил оградить впечатлительную натуру юной леди от созерцания безобразного зрелища.

Кармайн рыдал навзрыд. Уткнувшись лбом в каменный столб, вонзив в волосы побелевшие от напряжения пальцы, он стоял на коленях. С мужчиной творилось нечто невообразимое. Такими неимоверными истериками, пожалуй, можно было довести до смятения даже безжалостную гильотину.