Каллиграфия (СИ)

— Тоже мне, раскомандовалась, — пробурчал Франческо, вставая со смятого рюкзака. — Пиротехникой не запаслись? Нет? А может, у кого-нибудь есть гирлянды, чтоб развесить их в буковой роще? Скоро ведь Новый год. Что, и гирлянд нет? Ну, тогда спета наша песенка!

Его неуместная ирония пришлась Джулии не по нраву, и та, вспылив, убежала к реке. Кристиан поспешил за нею, а Франческо посчитал себя обиженным, надулся, как мышь на крупу, и хоть бы слово вымолвил. Пришлось Джейн самой позаботиться о сигнале. Особого труда это не составило, и спустя полчаса на плато уже трещали три больших костра.

— Во мне дремал первопроходец, — с довольным видом сказала она, отдышавшись и скрестив на груди руки. — Может, на барсуков теперь поохотиться?

Из темноты доносились прерывистые рыдания, качались и скрипели деревья, да бурлила река. А по небу, застилая месяц, тянулись рваные лоскуты туч.

— Джулия, — позвал синьор Кимура. — Джулия, ты здесь?

Рыдания затихли, но где-то там, за горным выступом, она все еще продолжала всхлипывать.

Кристиан обогнул каменную громаду, на ощупь пробрался к руслу, и вот он уже напротив Джулии, чей силуэт едва различим на фоне чернильных монолитов.

— Ты продрогнешь, если пробудешь здесь долее, — сказал он как можно мягче. — Вернемся в лагерь.

Однако та не шевельнулась, несмотря на то, что у самой зуб на зуб не попадал.

— Мы все на пределе, — сказал Кристиан, обняв ее за плечи. — Даже Франческо городит околесицу.

— Чтоб ему пусто было! — со злостью бросила Джулия, вывернувшись из объятий. — Я не замерзну, оставьте меня!

Минуту-другую она постояла на ветру, после чего вновь ударилась в слезы, согнувшись пополам и сползши на землю по гладкой гранитной стене.

— Я не могу больше, я устала, устала! Бесполезные, бессмысленные блуждания, все усилия втуне. Этот поход с самого начала был ошибкой — нам ни за что не одолеть мафию!

Кристиану было недосуг выслушивать ее ламенто, поэтому он просто взял да и укрыл ее своим плащом.

— Что это? — удивилась Венто, поутихнув. — Греет!

— Здесь взаправду холодно, — сказал тот, потерев руки. — Как бы ты не заболела. Ну, пойдем уже, пойдем, — ласково и настойчиво проговорил он. Джулия подчинилась беспрекословно.

— Любопытный у вас плащ. Он будто с подогревом, — изумлялась она, переступая через камни и вересковые кочки, в то время как Кристиан шагал впереди, в одной только рубашке, которая едва ли могла защитить от переохлаждения.

— Да, в стужу этот френч генерирует тепло, а летом в нем весьма комфортно, — подтвердил Кимура, поведя плечами. — В подкладку встроен специальный кондиционер. Техника!

— Хм, однако разработчики не учли существенной детали, — заметила Джулия, запахиваясь поплотнее и вслед за ним углубляясь в буковую рощу. — Будь туда встроена хоть батарея, голову застудишь при любом раскладе.

— Действительно, в этом они оплошали, — усмехнулся Кристиан. — Попрошу их изобрести точно такой же капюшон.

Вдруг он насторожился.

— Слышишь? Слышишь этот звук?

— Oddio! [25] Не иначе, вертолет снижается! — воскликнула Венто. — А вон и костры! Глядите-ка, послушали моего совета! Может, я была несправедлива по отношению к Франческо…

— Франческо и палец о палец не ударил, да ты его не вини. Он и сам сейчас в расстроенных чувствах, — шепнула ей Джейн, когда они забрались в геликоптер, чисто случайно пролетавший над плато и пришедший им на выручку. — Что поделаешь, некоторым не дано переносить суровые испытания природы, а некоторые проявляют смекалку и не сдаются, какой бы сюрприз ни преподнесла им судьба.

Джулия закусила губу, вспомнив, как безвольно вела себя всего-то двадцать минут назад.

Вот ввалился в кабину потный от усилий Франческо, принявшись немилостиво ругать веревочную лестницу. Полный величественного спокойствия Кимура совещается с греческим пилотом. Грохотание винта в ночном небе, сидения с подлокотниками, яркие пятна прожекторов на поляне. Теплый плащ вместо одеяла… Чем не блаженство? Бугры и кручи позади, овраги, горы, реки, тропы. Конец утомительным переходам и сухим пайкам. Отныне не прельстят Джулию ни похождения альпинистов, ни восторги воздухоплавателей, ни красочные отчеты последователей Амундсена. Теперь она знает цену мирной жизни.

Обсудив с летчиком маршрут, Кристиан возвратился в кабину экипажа. К тому времени Джулия уже задремала, и он, примостившись рядом, устало прикрыл веки. Какая огромная ответственность лежала на нем в течение похода! И какую легкость он почувствовал, когда их подобрал вертолет! Трое порученных ему учеников едва ли претерпели больше, чем он сам. Джейн отчего-то покашливает, Франческо всё возится с ремнем безопасности, а Джулия… Сблизиться с нею ему так и не удалось, невзирая на то, что приключения, о которых он грезил, буквально столкнули их нос к носу. Пока она рядом, но это ничего не значит, ведь стоит ей проснуться — и между ними вновь разверзнется пропасть.

«Сейчас главное — миссия, — убеждал себя Кристиан. — Будем надеяться, Актеон проявит радушие и не заставит четырех путников обивать порог своей белокаменной виллы. Богачи бывают скупы, но уж он не таков. Сердце его, я верю, способно вместить куда больше, чем вмещают все комнаты его дома».

Сад тонул в неосязаемом море света, льющегося с небес, и, пребывая в этом море, Клеопатра ощущала невероятный подъем душевных сил. Аризу Кей с маленькими беженцами заменила ей семью, белая пагода — масайское каркасное жилище, а пагода-библиотека — с тех пор как африканка научилась читать — открыла перед нею двери в новые миры, со степями и горами, с канзасскими прериями и зелеными тропическими лесами. Книги хранительницы отличались от обычных земных книг тем, что могли в прямом смысле переносить читателя в такие уголки планеты, о каких заурядные туристы даже и не помышляют. Клеопатру эти книги приворожили, и если японка не заставала ее за игрой с детьми, то, вне всякого сомнения, ее следовало искать в библиотеке.

«Плывете вы, например, по морю на плоту в компании попугая и пяти товарищей. Совершенно неизбежно, что в одно прекрасное утро, как следует отдохнув, вы просыпаетесь и начинаете размышлять» [26], - читала кенийка, уже представляя себя на бальзовом плоту в окружении кипящих волн. Вот одна нахлынула на нее, и по спине прокатилась огромная склизкая медуза. Горьковато-соленый вкус воды, ненадежная опора из древесных стволов под локтями…

— Милая, где ты это обнаружила? — вернул ее в действительность голос Аризу Кей. Та в недоумении покручивала в руках веточку сакуры, которую Клеопатра оставила на книжной полке.

— Ах, это? В беседке, на столе, — отозвалась африканка, подняв голову. С ее волос медленно стекала вода. Аризу Кей нагнулась, собрала в ладонь немного жидкости и попробовала на вкус.

— Тихий океан? — полюбопытствовала она, взглянув на обложку книги.

— Угу, Тихий, — кивнула Клеопатра.

— Ну, читай, читай. Только не затопи мне тут всё, — улыбнулась хранительница.

— А почему, — неуверенно начала Клеопатра, — почему, когда Франческо читал, с ним ничего такого не происходило?

— Потому что он не углублялся, а лишь скользил по поверхности. Но если погрузиться на самую глубину, да еще с аквалангом, где вместо воздуха пуд воображения, тогда и волшебство проявится во всей своей силе, — И японка мелкими шажками направилась к выходу, хмуря свой ясный лоб и теребя рукав кимоно.

«Джулия забыла веточку, значит, свидеться нам удастся нескоро… Однако же рано отчаиваться. В моем распоряжении есть пуд воображения, и именно его пущу я в ход. Почему бы не послать телепортатор почтой? Пункт назначения мне известен, остается лишь пара нюансов».

Выступив на середину горбатого мостика, Аризу Кей возвела глаза к небу, расправила плечи и в секунду утратила свой человеческий облик. Упругим серебристым пучком света промчалась она через переплетенные ветви сакур и мерцающей точкой исчезла в бездонной выси.