Каллиграфия (СИ)

— Радуйся, солнце! Они на Крите, все вчетвером!

— Как? Не может быть! — воскликнула Роза и выронила палитру. Минуту спустя они с Мирей кружились в танце, взявшись за руки.

— Сегодня утром, — кричала Мирей, — из Ираклиона пришло письмо! Где бы ни был теперь Туоно, он им не навредит!

— Надо сообщить эту новость Лизе! Ты ее видела?

— Она у Донеро! С тех пор как он вернулся, ее от учебников за уши не оттащить!

Прибыв в Академию, Донеро со всей ясностью осознал, что, если он расскажет директору о саде сакур, тот примет его историю за фарс, а может, и вовсе посчитает плодом психического расстройства. Поэтому географ не нашел ничего лучше, как соврать, будто бы он прыгнул с парашютом и что судьба остальных ему неизвестна.

А Лиза, хотя и знала правду, открывшуюся ей в Зачарованном нефе, не решалась опровергать версию учителя, поскольку не могла быть абсолютно уверена в том, что путешественники благополучно достигли цели.

Сейчас она сидела над контурными картами, чиркая в них карандашом и изводя географа вопросами.

— А что это за точечки? И почему они не отмечены в атласе?

— Это не точечки, милая ты моя, а острова Клиппертон, — начиная терять терпение, объяснял Донеро. — Коралловое кольцо с единственным в Тихом океане источником пресной воды. В твоем атласе больно мелкий масштаб. Здесь не то, что острова не отыщешь, здесь и горных цепей-то половина отсутствует! Возьми-ка лучше мой, — и он подал ей увесистый зеленый альбом, изданный еще до Второй мировой войны.

— Скажите, учитель, а не жестокость ли с моей стороны утаивать истину от подруг? — подала голос Лиза из-за огромного атласа, заслонившего ее с головой. — Ведь они более, чем кто-либо, достойны знать, что их товарищи не погибли.

— Нет, отнюдь не жестокость. Необходимость, моя дорогая, — отозвался Донеро. — Мера предосторожности, если хочешь. Твои подруги сплетницы еще те, особливо китаянка. С нею вообще следует быть бдительным. Да-да, и не смотри на меня так, — строго добавил он в ответ на вопросительный взгляд Лизы. — Я составил себе примерное представление об этой дикарке, наблюдая за ней в подзорную трубу. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она за фрукт. Достаточно вспомнить, что именно она раззвонила на всю Академию о романе… кхм, обойдемся без имен. Поэтому-то я убедительно прошу тебя не делать секретную информацию достоянием общественности, что, несомненно, произойдет, если информация эта коснется ушей Кианг. Сам же я предпочитаю не вставлять никому палки в колеса и полагаю, что синьор Кимура оповестит коллег о своем приезде на Крит в тот день и час, когда сочтет уместным.

В продолжение всей сентенции Лиза честно пыталась сконцентрироваться на карте, но мысль ее невольно обращалась к той сцене, вокруг которой студенты раздули целую интригу. Что в действительности произошло между Джулией и человеком-в-черном? И что происходит между ними сейчас?

Джулия и сама рада была бы получить ответ на этот вопрос, но, сколько ни напрягала она ум, сколько ни призывала на помощь рассудок, приходила лишь в большую растерянность. Был ли тот поцелуй свидетельством импульсивности Кристиана или же выражением по-настоящему глубокого чувства? И что удерживает ее от встречного шага? Словно бы невидимая стена, непреодолимая преграда разделяет их, и виной тому уж никак не синьор Кимура. Джулия неотвратимо осознаёт, что готова бежать за тридевять земель, лишь бы только не отдаться в плен всепоглощающей страсти. И хотя покушение на Актеона позволило ей немного отдохнуть от внимания человека-в-черном, она очень опасается, как бы тот не возобновил свои попытки наладить с нею контакт…

— Видела, какое выражение лица было у Люси, когда кошка сыграла в ящик? — с видом заправского сыщика спрашивал Франческо, в то время как Джейн шарила по стене в надежде добраться до выключателя.

— Ну, и что особенного было в выражении ее лица? Я бы тоже огорчилась, случись такое с моей кошкой.

— Да нет, ты не понимаешь! Она вовсе не выглядела убитой горем! Ее как будто взяла досада, что яду наглотался питомец Актеона, а не сам Актеон.

— Не мели чепуху, — раздраженно сказала Джейн, щелкнув выключателем. — О, а комнатка что надо! За отсутствие вкуса хозяина не упрекнешь. Хорошо же мы с Джулией здесь устроимся!.. А Люси мне показалась весьма приятной. К тому же, она красавица, а красавицам убивать не пристало. Это из-за них и драки устраивают, и глотки перерезают.

— Так-то оно так, но я, в отличие от тебя, более зоркий. После покушения Люси вся сжалась, сутулилась, как если бы хотела защититься. Держу пари, что, если бы у нее был панцирь, она бы непременно в него спряталась.

— А по-моему, это ни о чем не говорит, — пожала плечами Джейн.

— Обывателю не говорит, а вот профессионалу… — и Росси с чувством собственной важности вздернул подбородок.

— Кто профессионал? Ты?! — покатилась со смеху Джейн. — Животики надорвешь! А-ха-ха-ха! Шерлок Холмс недоделанный!

— И почему без сертификата никого не воспринимают всерьез? — обиделся Франческо. — Знаешь, сколько я детективов прочел? Тебе столько и не снилось!

Осмеянный, но убежденный в своей правоте, он гордо удалился из комнаты, тогда как Джейн всё не могла угомониться и хохотала до самого прихода Джулии.

— Судя по физиономии нашего непризнанного гения, ты задела его за живое. Я угадала? — поинтересовалась та с порога.

— Непризнанного гения? — удивилась Джейн, переведя дух. — Он и близко на гения не похож.

— Я столкнулась с ним в коридоре, и он что-то бормотал о бисере и о свиньях, — осторожно сообщила Венто. — Вы повздорили?

— Ничего личного. Просто я сморозила глупость, — призналась англичанка.

— Ну, смотри: теперь будет злиться на тебя до второго пришествия, — хихикнула Джулия, оперевшись рукою на тумбу у входа.

…Несколько месяцев спустя она практически в такой же позе и на том же самом месте доказывала подруге, что ни одно лекарство в мире не обладает столь благотворным действием, как свежий воздух и цветочные ароматы.

— Ты, — говорила она, — валяешься с температурой третьи сутки, комнату не проветриваешь, окна у тебя зашторены. А на улице весна! Весна!! Если хочешь пойти на поправку, советую не откладывать с принятием солнечной ванны.

— Угу, — вяло откликалась Джейн, высовывая нос из-под одеяла. Она подхватила грипп незадолго до дня рождения Актеона, на которого к тому времени было совершено еще три неудачных покушения. И хотя Франческо по-прежнему склонялся к мысли, что здесь замешана Люси, озвучивать свои догадки он больше не решался. Будучи личностью легкоранимой и злопамятной, он дулся на оскорбление Джейн — немыслимое, по его мнению, оскорбление, — ровно до Рождества. А там его затянули праздничные хлопоты, покупки, знакомство с заведующим лабораторией, куда Спиру поставлял оборудование и реактивы. Эту биохимическую лабораторию в центре Ираклиона грек порекомендовал Кристиану из самых лучших побуждений, сославшись на высокоразвитую экспериментальную базу и массу научных проектов. Ни он, ни его помощница не догадывались о настоящей цели экспедиции, и Люси преспокойно продолжала химичить с ядами, флиртовать с человеком-в-черном и вести бухгалтерию Актеона, под ёлкой которого, наутро после Рождества, обнаружилась коробка отравленных конфет, отравленная свеча и мужской одеколон с примесями нервно-паралитических средств.

Очутившийся поблизости Кристиан сгреб подарки в охапку и, ни слова не говоря опешившему греку, отнес их на экспертизу. Теперь экспертизе подвергалась даже пыль на ночном столике Актеона.

Скоро Кимура научился безошибочно узнавать почерк преступлений Люси, жертвами которых чаще всего становились либо домашние питомцы, либо слуги. Ужасная смерть семнадцатилетней Николеты, случайно выпившей предназначавшийся Актеону сироп, вызвала в особняке небывалую суматоху: большинство служащих разбежалось кто куда, и только старая кухарка да управляющий преклонных лет пожелали остаться. Бизнес Спиру стремительно пошел под откос.