Каллиграфия (СИ)

— Она? — поморщилась женщина, смерив француженку уничижающим взглядом. — Что она умеет?

Аргентинец перевел.

— Я? Ну-у, я… — и тут Аннет со стыдом поняла, что не умеет абсолютно ничего. Работа с центрифугой, смешивание реактивов, составление отчетов — разве ж это умения? В Академии как-то упустили из виду, что студентам нужно прививать не только профессиональное мастерство, но и навыки выживания. А иногда, чтобы выжить, требуется искусство, причем в буквальном смысле этого слова.

— Флейта! — брякнула она. — Я могу играть на флейте!

Жена аргентинца поджала губы.

— Нет, не годится, — сказала она по-испански. — Лионель, приведи-ка лошадь! — обратилась она к старшему из мальчуганов. Тот отложил мандолину и бросился к кожаной, без единого гвоздя, повозке, какими в старину пользовались гаучо. За повозкой паслась гнедая кобыла, весьма безобидное, на первый взгляд, создание. Но Аннет, которая с детства недолюбливала лошадей, не посмела приблизиться к животному ближе, чем на метр.

— Аqui, [29] — не допускающим возражений голосом произнесла женщина. — Будешь скакать вниз головой, подымать с земли цветы и кидать их толпе.

— Estas loco?! [30]- воззрился на нее отец семейства. — Она ведь не справится!

— Так что, задаром ее кормить? — перейдя на скандальный тон, возмутилась та. — Дармоедов нам только недоставало! Мы и вшестером-то кое-как перебиваемся!

Возразить на это ему было нечего, и он уступил, с тяжелым сердцем переведя для Аннет последнее распоряжение супруги.

— Что ж, выбирать не приходится, — измученно улыбнулась француженка, на минуту представив себе на месте лошади разъяренного Туоно.

«Нет, лошадь всё-таки лучше. С нею, по крайней мере, не нужно жить в одной комнате, и она не станет тягать тебя за волосы, если у нее вдруг испортится настроение. А цепкости, — она посжимала кулаки, — у меня, небось, хватит».

В тот же вечер, под надзором Лионеля, она осваивала верховую езду. Переворачивалась в седле до боли в мышцах, рисковала пробороздить головой землю и после несчетного числа падений заработала мозолей на руках да краюшку белого хлеба Чимичурри.

«А ведь всё могло закончиться куда более плачевно, — думала она, сидя верхом на валуне, глядя на тихие воды реки и запивая свой скудный ужин. — Если так пойдет и дальше, скоро я насобираю денег на билет до Рима, а там и до Генуи рукой подать».

Актеон не вылезал из своего кабинета уже трое суток кряду. Он был прикован к креслу, точно к инвалидной коляске, и чувствовал себя соответственно. Обязанности по переговорам с клиентами и поставщиками были всецело возложены на плечи его служащих, а сам он разрабатывал проекты по вкладыванию средств, опасаясь, как бы его накопления не пропали втуне.

«Кризис, — говаривал он часто. — А когда кризис, надо попотеть».

Люси позволяла себе читать Актеону нотации, называя его офисным пьяницей, а его пристрастие к сверхурочной работе сравнивала с наркотической зависимостью.

— Вся жизнь ваша, — говорила она, — пролетит мимо, а вы этого даже не заметите. Поймите, не в бумажках счастье!

Тот отмахивался, отшучивался и просил не мешать, будучи уверен, что без знания финансовой статистики и экономики успеха в этой жизни не достичь. А что ж такое счастье, как не успех?

В общем, Актеон погрязал в отчетах и таблицах, когда на пороге его кабинета возник секретарь:

— Кириэ Спиру, разрешите доложить! К вам четверо. Первый назвался Кристианом Кимура. Велите пропустить?

— Кимура?! — переспросил тот, роясь в памяти. Минуту он оставался неподвижен, а рука с авторучкой так и зависла в воздухе. С проверкой документов можно и повременить, когда к тебе из-за границы нагрянул старый друг.

— Пропусти, конечно! — очнулся Спиру. — Сколько, ты говоришь, с ним человек?

— Еще трое.

— Так передай поскорее горничным, чтоб организовали для гостей лучшие покои и накрыли стол в каминной зале. На шестерых!! И куда подевалась Люси? Когда она нужна, ее вечно где-то носит!

Люси, между тем, скакала верхом впереди кавалькады мужчин и женщин, объезжавших своих лошадей, и, несмотря на хмурое небо, была весела и беззаботна. Поравнявшись с виллой шефа, она шутя отдала приятелям честь и спешилась. Кристиану надолго запомнился тогдашний ее образ: кожаные лаковые сапоги, серые бриджи, приталенный редингот, шлем с выбивающимися из-под него светлыми волосами, ясная улыбка, жемчужные зубы…

— Я ждала тебя! О, как я тебя ждала! — воскликнула Люси, бросившись ему на шею.

— Я тоже рад тебя видеть! — сдержанно улыбнулся Кристиан. — Как ты изменилась с тех пор! Ты никогда не писала, что увлекаешься верховой ездой.

— А ты? На кого ты стал похож? Весь в черном, словно каждый день похороны. И где былой задор в глазах, а, монах-иезуит? Признаться, я удивлена. Неужели у вас в Академии такие строгие порядки?

— Нет, совсем нет. Просто людям свойственно меняться. Но давай не будем об этом. Если Актеон меня не забыл, то, полагаю, в доме сейчас жуткий переполох.

— Могу поручиться, ему теперь не до офисной рутины, — подмигнула Люси. — Ты, мой дорогой, настоящее спасение для нас обоих. Последний раз я была в отпуску… дай-ка подумать… в позапрошлом году. Да-да! С тех пор как начался кризис (пропади он пропадом!), мне никак не удается взять перерыв. Даже в выходные работаем! А по четвергам, — понизила она голос, — я выезжаю на остров.

В это время парадная дверь отворилась, и слуга жестом пригласил всех в дом. В процессе диалога Франческо стоял, словно его загипнотизировали, и слушал с отвисшей челюстью. Пришлось Джулии его толкнуть, чтобы он соблаговолил пройти. Сама она и виду не подала, что сконфужена. А сконфужена она была чрезвычайно и в высшей степени заинтригована. Кто эта женщина? Какое отношение имеет она к синьору Кимура и, главное, не кроется ли за этими дружескими приветствиями куда более сильное чувство?

«О, разумеется, мне глубоко безразлично, что они значат друг для друга, но всё же, — думала Джулия, — не стоит пренебрегать тем фактом, что знакомы они очень и очень давно».

Их проводили в притененную гостиную с бежевыми гардинами на окнах, алебастровыми подсвечниками над камином и отцветшей в углу фуксией. Джейн всё не могла налюбоваться на лепнину вокруг люстры, а Франческо подсел поближе к камину, который в зимне-осенний период топился непрестанно, и принялся греть руки, время от времени поглядывая на гобелены, коими здесь были увешаны все стены. Люси убежала переодеваться.

— Добро пожаловать! Будьте как дома! — прогрохотал Актеон у Кристиана над ухом, и тому безотчетно захотелось встать на боевую изготовку.

— Дружище, ты ли это?! — изумился Кимура. — Сколько воды утекло с тех пор, как мы катались на твоей яхте!

— И без спросу угоняли крайслер моего отца!

— Где он теперь?

— Отец? На пенсии, в Афинах. Снимает с мачехой пентхаус и потихоньку тратит состоянье. Ну, а как ты? Открыл какой-нибудь бизнес? Или подался в науку?

— Я репетитор, — соврал Кристиан. — Даю частные уроки, плюс ставка в био-медицинском институте.

Актеон сдвинул брови к переносице.

— Неприбыльное это дельце. Лучше бери пример с меня. Все умные люди рано или поздно становятся предпринимателями. Азам я тебя обучу без проблем. И главное — бесплатно! Ну, что скажешь?

— Обязательно подумаю над твоим предложением, — примирительно отозвался Кимура. — Вот честное слово.

— Узнаю этот тон, — с недоверием ухмыльнулся грек, и Джулия увидела, как дернулась черная щетка его усов. — Точно так же мальчишкой ты отказывал мне, когда я зазывал тебя в ночные клубы… Ах, что-то лакеи медлят. Им давно пора сервировать стол, — Он нетерпеливо потопал ногой по паркету. — Да, отчего ж ты не представишь мне своих спутников?!