Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

Этьен, чуть нахмурившись, с явной скукой на лице вставил ставший обычным маленьким ключиком Ключ Любви в Талисман и, поворачиваясь к выходу, сказал:

--- Нам пора идти, господин барон.

--- Да, конечно идём, --- согласился Эсхит и пошёл за Этьеном. --- Но надо же как-то осмыслить произошедшее, --- крикнул барон уже за его спиной, --- кому принадлежит Меч? Мне одному --- одному в целом мире. А значит, я избранный, отмеченный, единственный, и у меня появилось будущее, а оно в бессмертии моего имени. Ведь у меня нет прошлого, я человек без прошлого, почему так случилось, не спрашивайте --- моё личное дело. Да что там прошлое, моё настоящее было, как не было, то есть я находился в настоящем, в котором ничего не происходило. Но с недавнего времени, когда встретил Кулквида настоящее стало осязаемым, вещественным, настоящим, пошла жизнь, моё существование обрело ощущения. А до этого я ничего не чувствовал --- ни себя, ни окружающий мир. А сейчас моё настоящее равнозначно моему будущему, моё будущее будет сплошным, беспрерывным настоящим, то есть, я буду всегда... Для меня настанет вечное настоящее. А... не туда, --- неожиданно прервал он самого себя, обгоняя Этьена, --- нам лучше сюда: выход здесь.

Эсхит завернул в короткий коридорчик и, с ходу открыв завершавшую его дверь, вышел наружу, Этьену ничего не оставалось, как последовать за ним. И яркий ослепляющий, не понятно, откуда взявшийся, режущий глаза, свет заставил его остановиться: огромная толпа рыцарей и кнехтов барона стояла на большой площади перед замком, держа над головами частоколы пылающих факелов, а самым первым, в качестве предводителя всего действа стоял Кулквид, полный гордого самодовольства. Завидев своего господина, все принялись радостными воплями и возгласами восторга приветствовать его. Эсхит поднял руку и толпа заткнулась.

--- Вот он, Великий Меч Победы! --- Заорал, рвя голос, он. --- Меч --- моя воля, моя власть, моё право. Я пришёл, чтобы изменить мир, и Меч будет именно той силой, с помощью которой я это сделаю.

Он не мог дальше говорить, захлебнувшись волнением, а его верные вассалы снова загалдели, а потом дружно замаршировали и слаженно запели бравурную песню.

XXXIX глава.

Безразличный и усталый Этьен быстро прошёл мимо топающих в ногу и горланящих единым хором бравых вояк барона через всю площадь к воротам, и только хотел сесть на поданную лошадь, как его догнал Кулквид Бродяга и, тронув за плечо, сказал:

--- Погодите, господин Планси, почему так сразу бежать от нас, сегодня, можно сказать, величайший день, разделите со всеми эту радость, видите с каким воодушевлением и подъёмом восприняла толпа весть об обретении Меча. Неужели вам не хочется оказаться там, среди всех и петь вместе со всеми, ведь находясь в состоянии совместного восторга, душа у человека возвышается? Хочется вершить бессмертные дела и сумасшедшие подвиги, хочется быть равным всем героям прошлого и современности.

--- Так почему же вы, господин Кулквид, сейчас не со всеми, а уговариваете другого быть со всеми?

--- А я не уговариваю, я предлагаю: ваша воля быть там, где вы сами считаете правильным быть. А почему меня там нет? Так всё это действо придумал я. Как можно находиться в толпе и руководить ей? Толпа без руководителя, без лидера не толпа, а сборище, скопище, масса. А масса... она же предельно неустойчива. Масса очень быстро и легко, будто бы сама собой собирается, словно людей что-то притягивает, то ли место, то ли слухи, то ли само наличие других людей в неопределённо большом количестве и также быстро, без видимых поводов и побуждений масса распадается, а ведь никто не даёт ей для этого ни команды, ни знака, ни приказа...

--- Зачем вы всё это говорите мне? И вообще ваши умствования здесь неуместны. Мне пора ехать...

--- Ну нет, здесь как раз уместны. Скажите, как совладать с такой оравой взрослых сильных мужчин, как их организовать, придать устойчивость единообразие их настроениям, направить сразу всех в нужном направлении? Надо чтобы появилась общая, объединяющая всех идея, и чтобы присутствовал тот, кто донесёт идею до всех и убедит каждого в её неповторимости и значимости. Любому сброду необходим та личность, за которой пойдут, а у того, за кем пойдут должен быть у правого его плеча направляющий, ведь не всякий идущий впереди знает, куда и как идти.

--- Я понял, Рыцарь Насмешки, вы тот самый направляющий. Но причём тут я?

--- Молодой человек, а почему бы вам не поступить на службу к барону...

--- Мой отец граф, а я единственный сын.

--- Ну и что. Эсхит скоро герцогов, князей и королей будет делать своими вассалами!

--- Господин Кулквид, наш разговор бессмыслен, я спешу...

--- Но вы ведь умный человек, раз сумели добыть Меч.

--- Всё благодаря случаю.

--- Не имеет значения. Вы просто не осознаёте, что я вам предлагаю, а предлагаю я власть --- настоящую, ощутимую, подлинную.

--- Мне это неинтересно...

--- Да как же может власть быть неинтересной, господин Планси?! Нет ничего слаще ощущения власти, а если власть не явная, скрытая, если вы за спиной недалёкого и не очень умного правителя, и вы знаете, что все его решения, это ваши придумки, и исполняя вроде бы свою волю, он исполняет вашу, что за всеми его действиями ваша твёрдая рука.

--- Вам что рук не хватает? Или воля ослабла?

--- Нет, мне не хватает того, кто бы разделил со мной все прелести и соблазны тайной власти, а, главное, того, кто смог бы по достоинству оценить мои незаурядные способности.

--- Извините, господин Кулквид, но то, что вы говорите, просто глупо. Существует то, что главнее всего для меня. И довольно, мне надо спешить.

Он запрыгнул в седло и направился к подъёмному мосту и, пока ждал, когда тот опуститься, Кулквид успел сказать напоследок:

--- Да, как же я забыл, главнее всего для вас любовь. Но вот это точно глупо, но вы ведь странствующий рыцарь, и не всё ли равно странствовать, служить или воевать, если вы Отвергнутый?

--- Мои странствия кончены, --- крикнул Этьен напоследок и поскакал по мосту.

XL глава.

Ранний рассвет пел свои привычные песни, и мелодия любви, звучавшая в душе Этьена из унылой и тоскливой превратилась в светлую и звеняще-радостную. Он не заметил, как пролетел знакомый сосновый лес, и лишь сдержано-торжественный шум водопада заставил его придержать коня. Этьен спрыгнул на землю, приблизился вплотную к поющим бесчисленными разноголосыми песнопениями потокам падающей воды и, протянув под золотистую в лучах восходящего солнца струю раскрытые ладони, наполнил их ледяной влагой, которая была такой прозрачной, что, и если бы она не ощущалась до онемения рук такой обжигающе холодной, то казалось бы, что будто её нет. И он одним глотком выпил всю воду с ладоней, почувствовав свежий, необыкновенно приятный и неповторимый вкус, ему стало весело и так хорошо, как, наверное, было хорошо лишь в давно забытом младенчестве. Он быстро разделся и вошёл под шумную, весело льющуюся воду, его тело, вздрогнув от хлёстких ледяных ударов, поначалу съёжилось, уменьшилось, стало, как ему почудилось, неестественно маленьким, как у семилетнего ребёнка, но с течением нескольких минут, оно привыкло к холоду и совсем перестало его воспринимать, словно, наконец, найдя то состояние, в котором ему лучше всего существовать. Этьен поднял руку, и ему почудилось, что эта рука не его рука, что это вообще не часть его тела, а что-то чужое, отдельное, живущее своей особой от него жизнью, ему не верилось, что она подчиняется его воли, и его желанию, да всё его тело, вся его телесная сущность виделись ему чем-то далёким, давно отслоившимся и отпавшим от него, что он --- не больше чем равнодушный наблюдатель, готовый в любой миг закрыть глаза. Он непроизвольное качнулся вперёд и, чтобы не упасть, откинулся немного назад, и тут же не столько почувствовал, а, скорее, услышал, как что-то стукнулось об его обнажённую грудь, дотронувшись до этого двумя пальцами, он нащупал Талисман с Ключом внутри, о котором он совершенно позабыл в последние минуты. Этьен взял Талисман в руки --- бурлящая вода с яростью билась об извивающееся тельце серебряной змеи и с неистовством отлетала в стороны радужными брызгами, она, своим напором словно бы пыталась выбить драгоценное сокровище из рук Этьена.