Майонезовские сказки (СИ)

На эту станцию может попасть только тот, кто способен отдать жизнь за другого или тот, кто каждый день молится за всех чистым сердцем!

Пыш приосанился и заметно выкатил грудь. Че горделиво выставила круглый живот с номером семь. Мушка и Кро застенчиво потупились и отступили назад.

- Я имею в виду Кролика и Мушку, – сказал Фемистоклюс.

- Мушку? – удивилась Че, – Мушка, ты молишься за всех?!

- Да, Тётушка, – ласково сказала Мушка, – утром и вечером - за всех! Я считаю, что для счастья нужно только четыре вещи: работа, семья, дом и церковь! Поэтому я каждое воскресение хожу в церковь и там тоже молюсь за всех!

Че всплеснула толстенькими пустыми ручками, и тут она вспомнила нечто ужасное!

- Не волнуйся, Пышечка, и сумка и подушка в надёжном месте, – сообщил дед и спросил Кро и Мушку, – а вы, двое, вспомните, что на белом свете самое красивое?

- Море на закате, – сказал Кро, не раздумывая.

- Небо на восходе,– сказала Мушка, подумав секунду.

- Хорошо, вы должны пройти в ту маленькую дверцу, пригнувшись, и в это время мысленно сказать: «Мир всем и каждому!» Идёте без меня, мне вход туда закрыт…, – наставлял прапрадед.

Но Мушка и Кролик уже исчезли за маленькой дверкой. А там…

А там, прямо перед ними катило волны золотисто-красное море! А над ним, как прекрасный шёлковый шатер раскинулось золотисто-розовое небо! И отовсюду, заполняя всё пространство под шатром, исходили потоки белого чистейшего света!

Кро расплылся в блаженной улыбке, усы его радостно затрепетали, он зажмурился, подпрыгнул от счастья и полетел!

Полетел так легко и свободно, словно летал каждый день всю свою жизнь!

Мушка раскинула тонкие ручки и полетела рядом, смеясь и кружась, и весело восклицая: «Как же давно я не летала!»

Они парили рядом, как две беспечные ласточки, над золотыми, совсем живыми волнами в потоках совсем живого света, а навстречу им летело белое облачко, похожее на большой седой одуванчик! Оно приблизилось и рассыпалось на тысячи пушинок, которые в хороводе танцевали над волнами вокруг Кролика и Мушки.

Вдруг сильно запахло шоколадом, Кро завертел головой и заметил, что пушинки не просто танцуют в хороводе, но быстро и ловко изготавливают шоколадные батончики, а другие раскрашивают цветные обёртки, а третьи – нарезают их, а четвертые – заворачивают батончики в фантики, а пятые привязывают к готовым конфетам ниточки, а шестые укладывают батончики в корзинки, где под белыми салфетками уже лежат капустные пирожки. Кро заметил, что и на пирожках есть петельки из ниточек! Его мучил вопрос, куда пушинки уносят корзинки, но он не знал у кого спросить, не будешь же задавать вопросы деткам одуванчика! Кролик без долгих слов пристроился в хоровод и принялся нарезать батончики. Мушка летала и летала, нежась в лучах, любуясь красотой неба на восходе и красками моря на закате, но, увидев Кро за работой, поспешила ему на помощь.

Девушка не заметила, как в руках у неё оказалась корзинка пирожков, а у Кролика – корзинка шоколадных батончиков! С этими угощениями они очутились в просторной кухне кошачьей квартиры, где все уже были в сборе и радостно приветствовали последних членов команды.

- О, Рокки! Где же мы были! – воскликнул Кро, пытаясь обнять Ро и поделиться радостью.

- Нет, нет, Кро, ты оставил меня в ужасном месте одну! Без денег! Без питья! Без противогаза! Будем общаться только через мамочку! – заявила Рокки, прижавшись к Тётке Черепахе и начав громко всхлипывать и трагично подвывать.

- Моя несчастная малютка! – запричитала Че, не видевшая Рокки целый час и очень соскучившаяся по ней.

Пожилая дама и юная леди крепко обнялись и зарыдали. Однако, все заметили, как из подмышки Тётки Черепахи за Кроликом наблюдает хитрый любящий чёрный глазок, и вздох облегчения наполнил кухню.

- Прости меня Ро, – сказал Кро этому чёрному глазку, – я должен был это видеть, чтобы понять, зачем я живу!

Кро подробно рассказал о своих впечатлениях всей компании, угощая друзей пирожками и конфетами. Больше всех волновался профессор.

- О, вы даже читали вступительные стихи! – воскликнул учёный, – Я бы тоже смог прочесть стих своего сочинения, который называется «Ностальгическое»! Он живо и продекламировал:

«Везде снега белели,

Как ватные постели;

Мигали в окнах ёлки,

На них глядели волки,

А может - собачонки,

И дым клубился тонкий.

У всех гудели печки,

У всех горели свечки,

Все валенки сушили

И чай с вареньем пили,

И знали : радость – зрима,

И проще апельсина,

И всем на стёклах розы

Писали Дед Морозы!»

«Ностальгическое» было встречено всеобщим одобрением.

- Дедуля, – сладким голосом заворковала Че, – вот ты провёл такую познавательную экскурсию, мы узнали так много нового! Мы, конечно, все разные, но очень привязаны друг к другу. Не мог бы ты для всех нас забронировать одно VIP – местечко?

- Раскинь свой неувядаемый интеллект, Клотильда, – отвечал строго дед, – ты правильно заметила, что все вы разные, а потому все пойдете в разные места! И кто я такой, чтобы решать вопрос «брони»?! Но вывод по экскурсии я способен сделать: стартовали – двадцать, а финишировали двое! И в реальной жизни так же, вот беда! Вот причина несовершенства Волшебного Леса: многие проходят полный биологический круг от детства до старости, но единицы проходят полный духовный круг, оседая в «Детстве», «Юности» и, в лучшем случае - в «Зрелости»!

- А можно ли, любезный, – спросил профессор Войшило, – считать Волшебный Дуб с его «вершками», «корешками» и «серединой», моделью мира?

- Я бы не взял на себя смелость утверждать это,– ответил Фемистоклюс, – но, моделью Волшебного Леса его считать можно.

- Неужели мир невидимый так просто устроен? – не унимался учёный.

- Уважаемый профессор, – очень серьезно ответил прапрадед, – как устроен мир видимый и мир невидимый знает только Бог, а все наши знания о мире, включая представления Джордано Бруно, это, извините, примерно такой познавательный уровень: «Агу-агу, агушеньки, как говорит Киса? Киса говорит: «Мяу-мяу»» Мы познаем мир ровно на столько, на сколько он позволяет себя познать!

- Я не согласен! – возразил профессор, – Человеческий разум способен творить чудеса, кстати, я решил вашу задачку: плодоножка торчит из воронки, а не из гладкой поверхности, чтобы не повредить мягкие ткани яблока, ведь она крепится к сердцевине, и при покачивании ветром может врезаться в мякоть, отчего яблоко загниёт! (Жаль нет моего Осла, он бы нашёл ответ за три секунды!)

- Отлично! – воскликнул прапрадедушка Фемистоклюс, – С этой минуты Вы всегда будете отличать плодоножки от ниточек!

И он протянул учёному капустный пирожок с привязанной к нему ниточкой. А затем, помешкав, достал из кармана шёлковых атаманских шароваров пуговицу Рене Декарта, и не без сожаления отдал её удивлённому профессору.

- Мне пора, – сказал прапрадед Георг-Артур-Карл-Генрих-Фемистоклюс.

-Далеко ли, старче, путь держишь? – осведомилась Тётка Черепаха.

- В Египет, – простодушно ответил дед.

- Ой, дедулечка,– сладко запела Че, – привези мне и Рокки арабских духов: по два флакона «Нефертитти» и по два флакона «Клеопатры»! Обожаю арабские духи!

- Клотильда, а египтяне в курсе, что у них продаются арабские духи? – серьёзно спросил предок.

Ну успела Че открыть рот, как прорвало профессора.

- Мы, конечно, уважаемый, для вас только биологическая масса, но обратите внимание, мы не убиваем, как те мерзкие оккупанты! – заявил Войшило.

- И не крадём! – поддержала его Берёза.

- И не завидуем, – сказал Пыш.

- И не любодействуем, – подхватила Рокки.

- И не пьем,– заявил Фига, – только «Лесную -2», в поддержку отечественного производителя.

- И не курим, – поддержала его Ксения.

- И не употребляем наркотики, – сказала Че.

- И не треплемся целыми днями по телефону!– выкрикнула Лола.