Лягушка-путешественница (СИ)

- Такая слава мне ни к чему, господин Картен, - улыбнулась девушка, чувствуя нарастающую боль внизу живота.

- Но отец, - робко подала голос Вестакия. - Негодяй Руб Остий будет говорить обо мне... совсем другое?

- Кто поверит такому мерзавцу? - пренебрежительно фыркнул мореход, косвенно подтверждая догадку путешественницы. - Он же совершил тягчайшее и гнусное преступление...

Грозно сведя брови к переносице, член городского совета со значением поднял палец.

- Держал в неволе свободного человека!

Придавленная торжественностью речи, дочь скромно опустила глаза, хотя Нике показалось, что слова отца её не слишком успокоили.

Видимо, мать это тоже поняла, потому что озабоченно заявила:

- Мерк, надо как-то оградить Вестакию от... чрезмерного внимания. Представь, что начнётся, когда все узнают, что она нашлась? Набегут родственники, знакомые. Они замучают вопросами бедную девочку.

- Да, ты права, - нахмурился мужчина, но тут же довольно улыбнулся, знаком приказывая рабыне вновь наполнить бокал.

- Руб Остий держал нашу дочь в таких ужасных условиях, что она заболела, и лекарь не велел её беспокоить. Утром вызовешь Пол Така. Сама с ним поговоришь, или лучше мне?

- Нет, нет, - запротестовала супруга. - Я мать, это моя обязанность.

Решив, что ужин на этом можно считать законченным, путешественница поднялась с табурета, но её остановил властный голос Картена:

- Подождите, госпожа Юлиса. Нам надо поговорить.

"Вот батман! - мысленно охнула девушка. - Прямо как в классическом кино: "А вас, Штирлиц, я попрошу остаться"".

- Хорошо, только пожалуйста побыстрее, - не очень вежливо проворчала она. - Я очень устала за сегодняшний день.

Повинуясь взгляду главы семейства, супруга с детьми быстро, но с достоинством покинули зал. Перед тем, как плотно прикрыть за собой дверь, Тервия метнула на гостью очередной неприязненный взгляд.

- Садитесь, госпожа Юлиса, - гостеприимно пригласил её за свой стол консул, тут же объяснив причину подобной любезности. - Мне не хочется кричать на весь дом.

Чувствуя себя всё хуже, Ника, пожав плечами, выполнила просьбу, но расположилась на дальнем от него табурете. Хотя, если мореход вновь захочет её поколотить, в таком состоянии удрать будет непросто.

- Выпьете? - с той же пугающей любезностью предложил мужчина.

- Спасибо, больше не хочу, - покачала головой она. - Что вы мне хотели сказать?

- То, что такой лживой девицы мне видеть ещё не приходилось, - грозно прорычал купец. - Если бы не обещание, данное Лацию Юлиса Агилису, я бы приказал рабам палками гнать вас из города!

- Когда за правду норовят удушить, господин Картен, - зло усмехнулась путешественница, заметив, что мореход не назвал Наставника её отцом, и не собираясь выяснять причины недовольства собеседника, продолжила. - Поневоле врать начнёшь! Забыли, как мне в горло вцепились, едва я заикнулась о Ноор Учаге? Вот и пришлось искать свою служанку и вашу дочь тайком. Как считаете, вы бы дали мне возможность её найти, если бы я всё вам рассказывала?

Слегка смущённый отповедью собеседник на вопрос отвечать не стал, задав вместо этого свой:

- Как давно вы стали любовницей Румса Фарка?

- С чего вы взяли, что мы любовники? - теперь уже Ника удивилась.

- Вас много раз видели вместе, - охотно пояснил Картен. - И вы же не думаете, что я поверил в случайность вашей сегодняшней встречи?

Теперь молчала девушка, чувствуя, как боль и усталость напирают на осторожность и здравый смысл, грозя прорваться новым скандалом.

"Вот батман! - с тоскливой безнадёжностью думала она. - До чего же вы меня все достали! И ты, и твоя стерва жена! Какой, батман, любовник?! Мы и не целовались ни разу!"

- Я многое видел в жизни, госпожа Юлиса, - продолжал мужчина, явно наслаждаясь ошарашенно-опустошённым видом собеседницы. - Но до какого бесстыдства надо дойти, чтобы соблазнить жениха, невесту которого выкрали из дома?

- Не о том спрашиваете, господин Картен! - хищно ощерилась путешественница, чувствуя, как на глазах вскипают злые слёзы обиды. - И думаете не то! Очень скоро я с удовольствием покину и этот дом, и этот город. А ваш враг останется здесь. Организовав похищение Вестакии, на что он ещё пойдёт, чтобы вам досадить?

Мореход презрительно рассмеялся.

- Ноор Учаг...

- А причём тут Ноор Учаг? - хлопнув рукой по столу, подалась вперёд Ника. - Разве варвар настолько богат, чтобы, заплатив Зипею Скела, лодочникам, Рубу Остию Круну, при этом устраивать пышные унидиналии, кормить-поить приятелей да ещё и играть в кости?

- Он сын вождя! - повысил голос консул.

- И сколько у Тагара Зоркие Глаза сыновей? - огрызнулась собеседница. - Откуда у атавков деньги, чтобы оплачивать капризы каждого из них? Но главное - для чего Ноор Учаг держал Вестакию на хуторе? Не кажется ли вам, что он просто не знал, что с ней делать? А эти слухи о её самоубийстве? Почему они появились тогда, когда варвар после долгого перерыва навестил Весткию на хуторе, уверяя, что "скоро всё кончится"? А приступ вашей жены? Это тоже Ноор Учаг?

В пьяных глазах консула мелькнуло настороженное понимание, несмотря на выпитое вино, он ещё не совсем утратил способность соображать.

- Вот над чем надо вам поразмыслить, господин Картен, - путешественница встала. - Через четыре дня меня здесь не будет.

- Почему так долго? - усмехнулся ошарашенный напором мужчина.

- Спросите у жены, - процедила сквозь зубы Ника, и взявшись за дверную ручку, презрительно бросила через плечо. - Мы с господином Фарком всего лишь говорили о вашей дочери!

У неё ещё хватило сил подняться на второй этаж, глотая слёзы, пройти мимо Тервии, сидевшей у кровати Вестакии, и только рухнув на постель, в голос разреветься, гася крик подушкой. Давно не испытывая никаких иллюзий, девушка считала Картена порядочной сволочью, но даже представить себе не могла такой чёрной, предательской неблагодарности. "Я же вернула ему дочь! - выла Ника, в бессильной ярости колотя кулаком по матрасу. - А он... А он... Да он меня с дерьмом смешал! Как же так?! Что же за люди кругом такие?"

Понятливая Риата дала хозяйке прореветься, и только когда та стала тихонько всхлипывать, прошептала на ухо:

- Давайте я помогу вам раздеться, госпожа.

Путешественница со стоном села на кровати.

- Лучше принеси воды. И где горшок? Сил уже нет идти в уборную.

- Я уже всё припасла,- рабыня развернула лежащее комом у стены одеяло и достала узкий кувшин. - Вот, ещё тёплая.

- Ты умница, - грустно улыбнувшись, похвалила Ника женщину и поинтересовалась, стягивая платье. - Пятьдесят империалов это много?

- Много, госпожа, - не задумываясь, ответила невольница, помогая хозяйке. - Около тысячи серебряных риалов.

"Выходит, Картен заплатит мне десять тысяч серебром, - хмыкнула девушка, начиная успокаиваться. - На первое время хватит. Но пятьдесят тысяч было бы лучше".

Когда рабыня ушла выносить горшок, из-за циновки послышался робкий голос Вестакии.

- Можно мне войти, госпожа Юлиса?

Путешественница не испытывала никакого желания беседовать с дочерью морехода, поэтому раздражённо пробурчала:

- Я уже легла.

- Ну, пожалуйста, - заканючила девушка. - Я ненадолго.

- Заходите, - вздохнула Ника, поворачиваясь так, чтобы тусклый огонёк светильника не падал ей на заплаканное лицо.

- Я пришла ещё раз сказать вам спасибо, - голос Вестакии дрожал. - Я знаю, что это вы настояли на том, чтобы идти на хутор Руба Остия, и очень благодарна за это. Мне нечем отблагодарить вас, кроме этого.

Она шагнула вперёд, и прежде чем путешественница успела отстраниться, обняла и поцеловала её в мокрую щёку.

Отступив, дочь консула горячо заговорила:

- Я хочу предложить вам самую искреннюю дружбу. Клянусь Нутпеном, Нолипом и Диолой, у вас не будет подруги вернее меня!

Не ожидавшая ничего подобного попаданка растерянно шмыгнула носом, застывшие слёзы вновь заструились из глаз.