Лягушка-путешественница (СИ)

- Неужели, после того как ваша дочь вернулась домой, вам по-прежнему это так важно? - устало удивилась девушка.

На миг смутившись, супруга консула задала новый неудобный вопрос:

- Вы с господином Фарком вчера встречались, когда сказали, что хотите поговорить с рабом Вокра Рукиса?

- Нет! - решительно возразила путешественница, подумав, что о свиданиях с десятником конной стражи под сенью храма Ноны лучше помалкивать. Нона - богиня брака и целомудренных супружеских отношений, а Тервия вряд ли поверит, что при встречах с Румсом они только разговаривали. Ещё в святотатстве каком-нибудь обвинят. - У меня были другие дела.

- Тогда почему же сегодня вы оказались вместе? - со злорадно-обличительной гримасой спросила Тервия.

- Случайно встретились за городом, - бестрепетно выдержав буравящий взгляд женщины, ответила Ника, прекрасно понимая наивную неправдоподобность своих слов.

- Вы лжёте, госпожа Юлиса! - сделала очевидный выбор собеседница.

- Нет, - покачала головой путешественница. - Спросите Орри. Варвар совсем не умеет врать. Мы ехали к усадьбе Вокра Рукиса, а господин Фарк попался нам навстречу.

Хозяйка дома нахмурилась, сжав рот в куриную гузку. Воспользовавшись её молчанием, гостья оделась, с досадой почувствовав боль в пояснице.

"Что же так не вовремя? - с тоской подумала она. - По всем расчётам у меня ещё пара дней есть".

- Если не было никакого раба Вокра Рукиса, почему вы искали свою служанку в той стороне? - отвлёк её от грустных размышлений прокурорский голос Тервии.

- Зипей Скела подслушал, как о Змеином Ручье говорили гребцы той лодки, в которую села Вестакия, и положили связанную Паули, - честно призналась девушка.

- Откуда вы знаете? - взметнулись вверх аккуратно выщипанные и подведённые брови супруги морехода.

- Он сам сказал, - пожала плечами собеседница.

- Как? - ещё сильнее вытаращила глаза женщина. - Когда?

Первую часть вопроса Ника посчитала глупой и не заслуживающей внимания, а на вторую ответила, ничего не скрывая. - В тот день, когда ваш муж объявил награду за поимку пособников похитителей Вестакии.

- Почему же вы мне ничего не сказали? - растерянно пробормотала Тервия. - Сколько дней прошло... Мы бы давно её освободили...

Усталость, боль, злость на эту тупую вздорную бабу едва не заставили путешественницу сорваться. Крепко сжав кулаки, она прикрыла глаза, изо всех сил стараясь успокоиться. И тем не менее её голос звенел от негодования.

- Зачем? Всё равно мне никто не верит! Я искала и вашу дочь, а вы только и делали, что смеялись надо мной и придирались по пустякам! Для чего мне посвящать вас в свои дела? Чтобы ещё раз узнать о своей глупости? Я Ника Юлиса Террина, дочь Лация Юлиса Агилиса из славного рода младших лотийских Юлисов, не обязана терпеть ваши насмешки! Поэтому и молчала, госпожа Картен.

Получив столь неожиданный отпор, супруга консула смешалась, глядя на собеседницу так, словно видела в первый раз. Но очень быстро взяла себя в руки, и встав, гордо вскинула голову.

- Что вы ещё скрываете от меня, госпожа Юлиса? - вопрос прозвучал уже как-то обыденно.

- Клянусь Нутпеном и Ангипой - ничего, - непривычно холодно отчеканила та. - Что хоть как-то касается вашей семьи, госпожа Картен.

- Я благодарна за помощь в поисках моей дочери, - надменный голос женщины звенел металлом. - Но хочу, чтобы вы покинули мой дом. Я не терплю лжи!

- Полагаю, своим поступком я заслужила ещё хотя бы три или четыре дня, госпожа Картен? - тем же ледяным тоном поинтересовалась собеседница, и заметив тень неудовольствия на её лице, усмехнулась. - Я почти не буду выходить из своей комнаты.

- Почему? - слегка удивилась Тервия, явно занятая какими-то своими мыслями.

Девушка объяснила.

- Хорошо, - с явной неохотой кивнула хозяйка дома, тут же предупредив. - Но это последняя задержка!

- Разумеется, - охотно согласилась гостья. - Мне здесь больше делать нечего.

Не удостоив путешественницу даже взгляда, супруга консула величаво проследовала к двери. И тут девушку опять чёрт за язык дёрнул.

- О лжи вам лучше поговорить со своей предсказательницей, госпожа Картен!

Тервия заметно вздрогнула, но не задерживаясь, вышла на галерею. За спиной госпожи тихо, но очень неодобрительно вздохнула Риата.

- Не вздыхай, - устало махнула рукой Ника. - Всё уже закончилось. Лучше принеси из кухни чего-нибудь пожевать, а то когда ещё ужина дождёшься?

Какое-то время невольница растерянно смотрела на хозяйку, потом понимающе кивнула.

- Слушаюсь, госпожа.

Едва поднявшись на второй этаж, девушка услышала возбуждённый голос Вестакии. Женская часть семейства Картенов выбирала подходящий наряд для встречи отца. На кровати лежало несколько платьев, а Толкуша держала металлическое зеркало, перед которым увлечённо вертелась бывшая пленница.

"Быстро она пришла в себя от пережитого", - мысленно усмехнулась путешественница, вспоминая сюжет из телевизионных новостей своего мира. Судя по ним, с освобождёнными заложникам тут же работают психологи. Видимо, здесь к подобным вещам относились проще.

Разумеется, её к обсуждению нарядов никто не пригласил. Мать демонстративно отвернулась, а дочь ограничилась робкой извиняющейся улыбкой.

Придя к себе, Ника, приняв меры предосторожности, завалилась на кровать. Когда пришла Риата, дискуссия за стенкой разгорелась ещё сильнее. Невольница принесла вещи из ванной и передала хозяйке большую лепёшку с лежащей поверх кистью винограда. Девушка едва не подавилась, когда в соседнюю комнату, воя от восторга, ворвались Валрек и пытавшийся удержать брата Уртекс. Мать шикнула на них, требуя тишины, а путешественница вдруг остро почувствовала своё одиночество. Её здесь так встречать никто не будет. Аппетит тут же пропал, и она отдала недоеденную лепёшку рабыне.

Подкрепившись, невольница ушла, прихватив грязную одежду хозяйки. Вернулась она уже в сумерках, прикрывая ладонью горящую лучину. Когда Риата зажигала светильник, раздался требовательный стук в дверь. Услышав голос Картена, Ника, кряхтя, поднялась и подошла к окну.

В быстро открывшуюся калитку, ворча, вошёл консул в сопровождении десятника конной стражи. В наступившей полутьме лица различались плохо, но судя по тону, они оба казались чем-то сильно недовольны.

- Отец! - тихо сказала Вестакия под самым окном.

Размашисто шагавший по каменным плитам двора мореход замер.

- Это я, отец, - повторила девушка, медленно двигаясь ему навстречу с понуро опущенной головой. - Прости меня, отец.

Хлёсткий звук пощёчины заставил путешественницу вздрогнуть и прикрыть рот ладонью, гася невольный вскрик.

Лёгкое тело Вестакии рухнуло. С галереи донеслось сдавленное рыдание Тервии, которая даже не подумала заступиться за дочь. Румс тоже молчал, тёмной фигурой выделяясь в густой тени конюшни.

После такого приветствия Ника не удивилась, если бы Картен бросился пинать распростёртое тело. Но вместо этого мореход, присев рядом с нею, стал что-то очень тихо шептать на ухо дочери, прижимая её голову к груди. Та зарыдала, крепко обняв отца.

Наблюдавшая за ним гостья облегчённо перевела дух. Всё-таки она жалела эту девушку, тоже ставшую жертвой мужского предательства.

Консул помог дочери подняться и повёл в дом. Оставшийся на дворе десятник конной стражи повелительно крикнул:

- Позови госпожу Юлису, если она ещё не спит.

- Да, господин, - отозвалась, судя по голосу, Толкуша.

"Вот батман!" - охнув, путешественница бросилась к зеркалу и застонала от бессилия, убедившись, что почти ничего не может в нём рассмотреть при столь скудном освещении. Вымотавшись за день, она даже причёску сделать поленилась. Ну как в таком виде показаться Румсу? А шаги рабыни всё ближе.

Пришлось набросить накидку.

"И единственное приличное платье Риата уже выстирала", - мелькнуло в голове Ники, когда она разрешила Толкуше войти.