Возвращение зубра

И все же вернемся к детальному знакомству с тем, как ведет себя зубрица, попавшая в чужое стадо. В первую очередь она оглядывается по сторонам, нагибает голову и, обнюхивая перед собой землю, медленно приближается к стаду (рис. 9, 1). Хозяева, внимательно следящие за происходящим, поворачиваются к новичку и, вытянув голову, принюхиваются. Затем следует обязательный контакт зверей либо нос к носу (рис. 9, 2), либо хозяева обнюхивают аногениталии пришельца. Как и олени, зубры-самки никогда не нападут прежде, чем обнюхают друг друга. Во время таких контактов ни у одного из участвующих в церемонии знакомства животных хвост не поднимается, ведь вздернутый хвост — знак агрессии. Этот особый элемент угрожающего поведения характерен только для встреч быков.

^{Рис. 9. Этограмма ритуала встречи самок: 1 — приближение и обнюхивание земли; 2 — контакт; 3 — взаимные угрозы, переходящие в драку; 4 — вспрыгивание на новичка; 5 — преследование его}

Контакт завершается взаимными угрозами, которые очень быстро переходят в драку (рис. 9, 3). Кто-либо из хозяев делает попытку вспрыгнуть на новичка (рис. 9, 4), чтобы утвердить свое доминирующее положение. Тот всегда отскакивает, что влечет преследование хозяев (рис. 9, 5). Изгнание новичка активизирует в стаде возбуждение, проявляющееся в том, что зубры попеременно то вспрыгивают друг на друга, то копытят землю, то взрывают ее рогами и разметают бородой. Странно то, что драку с новичками никогда не начинают ни вожак, ни низкоранговые особи. Это привилегия зубриц β- и γ-рангов. Бык и вожак подходят к дерущимся уже в разгар схватки. Новая зубрица, вступив в контакт с быком, уже не подвергается преследованию рядовыми особями, так как самец уводит ее в глубь загона, по пути демонстрируя некоторые элементы ритуала ухаживания. Иногда новички получали защиту и некоторых старых зубриц, которые активно пресекали драку, разъединяя дерущихся. В двух подобных случаях оказалось, что это матери защищали своих повзрослевших на вольном выпасе дочерей, которые вернулись в стадо через два-три года.

Новую зубрицу хозяева оттесняют на последнее место в иерархии. Но иногда новички проявляли свой характер: сами навязывали хозяевам драку, ходили нагнув голову к земле, фыркая, взрывали ее копытами и бодали рогами кусты. Следовавшие затем стычки были жестокими. Дважды в подобных ситуациях агрессивные самки отвоевывали себе высокий ранг в новых стадах. В одном случае это была взрослая самка, которой сразу не подчинились молодые четырехлетние хозяйки загона, а в другом — молодая агрессивная зубрица Плумпа, стойко боровшаяся с более опытными коровами и в результате победившая. Об этом уже упоминалось в предыдущей главе.

Совершенно по-другому выглядит ритуал встречи хозяйками нового быка. И бык ведет себя по-особому: он насторожен, о чем свидетельствует поднятый хвост. Осмотревшись, самец начинает знакомиться с новой территорией, для чего с фырканьем обнюхивает перед собой землю. Либо сразу, либо после короткого предварительного контакта с хозяйками он обследует различные чесала, деревья, тропы. Это сопровождается демонстрациями элементов угрожающего поведения: он копытит, взрыхляет землю рогами, разметает ее бородой. Такие повадки ясно показывают, что бык приступил к мечению новой территории.

Контактируя с зубрицами, самец проявляет слабый интерес к первой из подошедших к нему хозяек, ограничиваясь лишь обнюхиванием и флемингом. Но так происходит лишь в первые минуты, пока он не познакомится со всем гаремом. Затек бык выбирает одну из них, не всегда высокоранговую, и вместе с ней уходит в лес, более активно проявляя половое влечение.

И сами хозяйки в присутствии взрослого самца-пришельца демонстрируют совсем иные повадки, отличные от тех, которыми они встречают самок-новичков. Приближаясь к быку, они настороженно вытягивают морды, с опаской обнюхивая его. Ни о какой агрессии не может быть и речи. Лишь когда в загон к зубрицам попадал молодой трех — пятилетний бычок, самка-вожак позволяла себе сердиться: ходила фыркая, копытила землю и даже пыталась мериться с ним силой. Но такое неповиновение длилось недолго, и вскоре отношения принимали традиционный для полов характер.

Таким образом, в маточном стаде существует своеобразный ритуал общения с посторонними зубрами. Это относится, в частности, к взаимоотношениям самок, что, на мой взгляд, обеспечивает целостность и индивидуальность каждого стада как родового семейства. На реализацию той же функции направлено и специфическое поведение некоторых зубриц-матерей при появлении в стаде их родных дочерей даже после многолетнего отсутствия. Данное предположение о замкнутости маточных групп как особой социальной системы подтверждается и обязательным изгнанием новичков. К тому же такая реакция не распространяется на взрослых быков, что находится в прямой зависимости с их образом жизни. Лишь периодически в период гона они появляются в маточных стадах. Но вот между собой быки общаются по совершенно иному сценарию, о чем наша следующая глава.

Одиночество

Тихий летний день в лесной чаще. Полное безмолвие нарушается едва уловимым шорохом листвы. Солнечные лучи, проникающие сквозь густые кроны, прогревают лесную подстилку, источающую дурманящий запах опавшей хвои. Полная безмятежность. И кажется, что в этом мире не может быть ни зла, ни тревоги. В такой обстановке произошла моя неожиданная встреча с матерым одинцом. Увлекшись обследованием поедей в местах частого пребывания зубров, я обнаружил зверя лишь в шести метрах от себя. Он подошел бы еще ближе, если бы я не обернулся, заслышав характерный скрежащий хруст скусываемой зверем травы. Обернулся и… замер. Зубр же, не заметив меня, продолжал пастись. Медленно приподнявшись, я попытался скрыться за ближайшей осиной. Уловив это движение, бык насторожился, пристально, с некоторым любопытством стал присматриваться ко мне. У меня была одна цель — прячась за деревья, как можно дальше отойти от одинца. Он же, как богатырь на распутье, созерцая мое бегство, прикидывал, что важнее — продолжать прерванную трапезу или же, предвосхищая возможное нападение, самому атаковать человека. Правильно оценив ситуацию, бык предпочел продолжить свое занятие.

А вот иная характеристика нрава одинцов, подмеченная в Беловежской Пуще в конце XVIII века французом Жилибертом. Не следует путать этого естествоиспытателя, приглашенного в Гродно для преподавания в ветеринарной школе, с его земляком, дипломатом и писателем, жившим в Литве и Московии в начале XVI века. Этот рассказ приводит в своей монографии профессор С. А. Усов: «Близь большой дороги, проходящей через Беловежскую Пущу из Бреста в Гродно, поселился и жил в течение нескольких лет старый зубр-одинец. Дерзость этого зверя доходила до того, что он, почуяв издали проезжавшие воза с сеном, поджидал проезжающих и не пропускал их дальше, пока не сбрасывали ему сена. Если же ему не давали сена или, как иногда случалось, грозили ему кнутом, то зубр мгновенно приходил в ярость, поднимал хвост, бросался на сани и рогами старался их взвернуть».

В противовес стадному образу жизни женской части зубровой популяции мужская половина предпочитает одиночество или мелкогрупповой «мальчишник». Ярким проявлением таких повадок отличались одинцы Беловежской Пущи середины XIX столетия, которых профессор С. А. Усов охарактеризовал следующим образом: «Это старые, уверенные в своей силе и бросившие стада самцы до дерзости смелы и никогда не уступают дороги…».

В то время в чрезмерно разросшейся популяции беловежских зубров имелось, видимо, большое количество старых, агрессивных быков.