Трое с площади Карронад

троллейбусе Тим спросил:

— Сразу на пески или побродим?

— А где побродим? Зачем?

Тим слегка замялся.

— Знаешь, есть место... Ну, просто такое место, обрывы громадные. Море видно далеко-далеко. Я, когда маленький был, там часто с папой гулял... Может, тебе неинтересно, тогда сразу на пляж поехали...

— Мне интересно, — быстро сказал Славка. Он заранее любил все, что нравилось Тиму. Да и в самом деле: обрывы над морем!

— Тогда поехали на Северный берег.

— Катером?

— Конечно.

— Ура!

Солнце было яркое, но появились волокнистые облака и усилился ветер. Когда катер отвалил от пристани, его слегка закачало. Тим и Славка стояли на носу. Славка на секунду зажмурился и улыбнулся.

— Здорово...

— Что? — не понял Тим.

Славка сказал немного виновато:

— Для тебя такой катер, наверно, все равно что автобус. А я первый раз по морю плыву.

— Что ты! — откликнулся Тим. — Не автобус. Мне на катерах всегда нравится. Только на открытом рейде лучше, чем здесь. Знаешь, как бросает, когда волна!.. Смотри, Славка, вот он, крейсер.

Славка оглянулся. Катер левым бортом проходил недалеко от кормы военного корабля. Она была такой громадной, что казалась стальным островом, поднявшимся из моря. Полоскал на ветру огромный военно-морской флаг. По палубам и трапам сновали матросы в сизых робах и черных беретах. Совсем крошечными они казались на этом корабле-исполине.

На одной из палуб выстроились моряки в белых форменках, перед ними прохаживался офицер с кортиком.

— В увольнение собираются, — сказал Тим. — Не послушал командир мою маму.

Славка осторожно спросил:

— Тим, а тебе нисколько тогда не попало от мамы?.. Ну, за "Сатурн"...

— А как мне попадет? Меня привезли домой с опухшей ногой, думали, перелом. Перепугались все. А после времени мама не ругает, она только по горячим следам... Зато мне вчера утром перепало.

— Как это? — с опаской спросил Славка.

— Я рубашку не успел выгладить, а мама говорит: "Пиратскими делами по ночам заниматься успеваешь, а на хорошее дело времени нет". Я говорю: "То дело тоже было хорошее". А она: "Хорошее, да?" И — бэмс меня полотенцем по шее. Я под стол — раз! Голову высунул, а она по тому краю стола— бэмс! Я с другого конца — она тоже. Я тогда засел и жду. Потом спрашиваю: "Можно уже вылезать?" А мама говорит: "Лучше сиди, я еще не успокоилась".

Славка засмеялся. То, что рассказал Тим, было не страшно. Это не так, как с Юркой Зыряновым. Но все же Славка сказал:

— А говорил: не попало.

— Так это потом, и не за "Сатурн", а за рубашку. И не мне, а столу... Смотри, Славка, подходим.

Крутой берег, сложенный из желтых пластов песчаника, навис над катером. Внизу пласты были изрыты пещерами, у обрыва торчали обломки скал. На одном из обломков загорелый пацаненок в белых штанишках и похожем на пальто черном пиджаке ловил крабов натянутой на обруч сеткой. Еще несколько мальчишек удили бычков намотанными на палец лесками. Славка хотел посмотреть, но не решился задерживать Тима.

Тим