Офицеры советских подводных крейсеров. (СИ)

— Вот это другое дело! — дружно поддержали его обрадованные офицеры. — Подымим чарку благородного напитка совсем как белые люди и тогда с чистой совестью можно ложиться спать. А то стучим костяшками домино по столу: «рыба», «кончил», «встать», «козлы»! Вот и будем целый год потряхивать бородами или ещё хуже красоваться козлиными рогами.

Коньяк, да ещё армянский, без тостов пить нельзя. Офицеры выпили его стоя: за хорошее здоровье, за свои семьи, за тех, кто в море, за свою Родину — одним словом, за жизнь и удачу в уже наступившем Новом году!

Капитан 2 ранга Симак В.Б., назначенный официально командиром корабля, постепенно обосабливаясь и самоутверждаясь, так и не сумел возглавить экипаж. Если раньше, несмотря на грубость он жил и работал среди подводников, то теперь с новым статутом должности, он стал чужим дядькой, с которым лучше не встречаться.

Кочет старпомил и уже покрикивал на офицеров, отворачивая рожу не просыхающую от ежедневных вливаний спиртного. Правда, его никто не боялся и если бы в одно прекрасное время увидели бы его не подвыпившим и трезвым, то удивились бы не на шутку.

Капитан 3 ранга Петров Б., назначенный помощником командира, гулял в отпуске и его должность временно исполнял Першин.

Весна постепенно переходила в тёплое лето. Город Северодвинск прямо бешеными темпами расстраивался и рос вместе с заводом, преображаясь, радовал взгляд чистотой и опрятностью новых домов и улиц.

Женатые офицеры экипажа стремились попасть в число отпускников в летний период. В их поведении и разговорах проскальзывало чувство ожидания этого события, вероятность которого в жизни морского офицера изменялась ежедневно.

Холостяки обзавелись амурными знакомствами с преобладающей женской половиной населения цветущего молодого города. Вечерами их словно «корова языком слизывала» с корабля и они до утра растворялись среди его улиц и домов под покровом Белых ночей Севера.

Сын Липовецкого заметно подрос. На прогулках он тянул отца за палец приговаривая:

— Папа, пойдём в синтетик! Хочу в синтетик!

Уж больно по нраву маленькому Владимиру пришёлся новый магазин под названием «Синтетика».

Светлана вместе с Антоном, как и все, ждали утверждённого командованием своего срока убытия в отпуск. Вася Лыткин в Ленинграде догуливал последние дни вольготного время провождения. При убытии в отпуск на заборе ШМАСа (бывшей военной школы), на длинной сосновой доске он смастерил и установил скворечник. Даже при слабом ветре скворечник раскачивался туда-сюда — ну прямо, как маятник механических часов «ходиков».

— Ничего, — парировал Василий скептические высказывания офицеров о низкой вероятности заселения птичьего дома скворцами. — Ничего! Мой скворец будет моряком. А какой же моряк бывает без качки!?

Действительно, нашёлся таки среди чорноперых певцов отчаянный мореман, который не только там поселился, но и вовсю хозяйничал, добывая в окрестностях корм для вылупившихся птенцов.

— Как поживает твой морской скворец? — вместо приветствия спрашивали у Василия офицеры.

Лыткин вытягивал губы клювиком, взмахивал согнутыми в локтях руками, посвистывал и уже человеческим языком отвечал:

— Шкварчит! Передаёт тебе привет!

Тем временем лодку поставили в плавучий док. По строительным клеткам проложили настилы из досок, сделали переходы и по ним забегали строители. Работы согласно плану модернизации закипели с новой силой. Для обеспечения сварочных работ личного состава экипажа не хватало. А тут ещё командование корабля согласилось вместо рабочих выкрасить цистерны главного балласта своими силами самостоятельно. Вымазанные в краску, чумазые как черти, подводники строями проходили через контроль вооружённых востроглазых охранниц по дороге на ПКЗ и обратно на завод. Электрические лампочки на ПКЗ перегорали довольно часто и моряки, добыв на заводе и припрятав за пазухой робы исправные осветительные колбочки, протаскивали их через КПП.

— Что у тебя спрятано под хебешкой за пазухой? — спросила бдительная ВОХРа у старшины второй статьи Карпова.

— Всего лишь лампочка, — ответил тот.

— Где взял? — последовал следующий вопрос.

— На заводе, не на луне же, — спокойно ответил старшина ибо на такую мелочь прежде никто внимания не обращал.

— Подумаешь, лампочка! Вон у вас под носом в багажнике автомобиля вывозят двигатель! А вы вцепились в какую-то паршивую лампочку, — вступился за кореша Ноздрюха. — Пойдите и посмотрите сами! Он указал дотошной охраннице на горбатый, первого выпуска отечественный «Запорожец», который в это время выезжал через ворота из завода.

Почуяв верную добычу, та встрепенулась, как чёрт в юбке к которому христианская душа самоходом направлялась прямо в руки, с криком «Стой! Открой багажник!» бросилась наперерез малолитражке.

Водитель вышел из машины и, под смех собравшейся толпы, хотел открыть багажник там, где у обычных машин размещён двигатель.

— Ты что, за дурочку меня принимаешь? — наседала на него обиженная ВОХРа. — Немедленно открой багажник! Повелительным перстом она указывала на место, где у всех машин действительно он размещался, но только не у «Запорожца»!

Водитель вынужденно выполнял требование охранницы, а там спокойно урчал движок чуда украинского автостроения. Все зрители хохотали пуще прежнего.

— А вы, хохотунчики, вместе со своими лампочками марш отсюда! — командовала совсем сбитая с толку, ничего не понимающая женщина.

Строй подводников ушёл и как развёртывались события далее, угадать уже было не трудно.

Антон всё больше убеждался, что любое государство красно не обилием принятых справедливых законов, обслуживающих его державность. Сила его заключается в том насколько эти законы выполняются его гражданами. Плохо, когда закон отдельной статьей не предусматривает конкретную ответственность лиц не выполняющих или препятствующих действию этого закона. И уж совсем анархия правит балл, если этот закон допускает его разное толкование.

В этом случае правящая в стране группа людей или партия создают из своих представителей орган абсолютно не нужный и вредный для народа, но который толкует закон в последней инстанции всегда с пользой для правящей стороны.

Любой закон не может допускать противоречий и двойственности его толкования. Чтобы этого не происходило в ходе его применения существует целый ряд соответствующих процедур принятия и утверждения законов парламентами, советами, думами — то есть законодательными органами страны. Все остальные «толкователи» — это мошенники, лица так или иначе заинтересованные и предназначенные для введения в заблуждение собственный народ.

Взять хотя бы закон и положения регламентирующие отпуск офицера Вооружённых Сил СССР. Этим законом офицеру один раз в году должен представляться 30 суточный отпуск плюс время, предназначенное на проезд к месту проведения отпуска и возвращения в часть. Нормальные люди из законодателей вполне логично решили, что для восстановления работоспособности и психофизиологических качеств всем кто служит в особых природных и технологических условиях нужно давать отпуск дополнительный.

Постановили и приняли соответствующие документы согласно которым:

— всем кто служит за Полярным кругом к отпуску прибавлять 15 суток;

— всем кто служит на подводных лодках к отпуску прибавлять 15 суток;

— всем кто служит на кораблях с ядерными энергетическими установками к отпуску прибавлять 24 рабочих дня плюс выходные.

Пункта об ответственности лиц за невыполнение данных законодательных актов и положений не было. Это в свою очередь привело к появлению целого ряда начальников — толкователей, которые по какой-либо причине не желали выполнять их по прямому назначению.

Любой здравомыслящий человек понимает, что совместное одновремённое воздействие нескольких отрицательных факторов на организм человека по разрушительному характеру будет больше, чем простая арифметическая сумма их воздействия в одиночном порядке.

Тем не менее, этот факт, как доказательство, такими толкователями применялся с точностью наоборот.