Дикое золото

 Ну, есть такой талант, что поделаешь, – скромно потупясь, сказал Сажин. – Выходит, мы и этот вопрос прояснили… Остается последнее, самое пустяковое. Каким ветром вас, милейший Леонид Карлович, занесло в дом Тутушкина? Что вы там искали и по какой надобности?

Лямпе пожал плечами:

– Насколько я понимаю, это тоже не является преступлением – войти в дом мирного обывателя, не питая преступных намерений? Было жарко, я устал, хотелось пить, вот и завернул в ближайший дом справиться, не нальют ли мне там, за деньги, разумеется, чистой воды или молока…

– Убедительно, – кивнул Сажин. – Что ни возьми – все у вас настолько убедительно, что холодок по коже пробирает от такого совершенства ответов… Зыгало?

– Брешет, ваше благородие, – прогудел Зыгало. – Племяш мой, Мишка, паренек вострый. Право слово, подрастет – по сыскной части пускать можно. Он мне подробно обсказал, как этот вот субчик ему деньги совал да расспрашивал, знает ли он Ваньку Тутушкина и где сейчас Ванька находится…

– Было дело? – улыбнулся Лямпе молодой сыщик.

– Было, – сказал Лямпе, не желая после таких разоблачений выглядеть смешно и даже жалко, отрицая очевидное. – Но, опять-таки, в том, что я зашел в дом к господину Тутушкину, нет никакого состава преступления.

– А что же имеется?

– Видите ли… – взвешивая каждое слово, сказал Лямпе. – Мне частным образом сообщили, что господин Тутушкин может помочь в области приятного времяпрепровождения, я имею в виду дам… Вот я и хотел договориться с ним о надлежащих услугах с его стороны…

Сажин прижал ладони к груди, на его лице появился почтительный ужас:

– Господин Лямпе, Леонид Карлович! Я вас начинаю форменным образом опасаться! У меня здесь, знаете ли, обычно гостит разное всевозможное отребье, человеческий хлам, варнаки-разбойники… Объяснения у сего элемента совершенно неубедительны, а то и предельно фантастичны, оправдания жалки, на песке построены, отговорки, приходящие в их убогие мозги, плоски и вульгарны… Зато вы – качественно иной случай. Ваши объяснения сведены в железную систему, все ваши поступки, все ваши пожитки либо не противоречат законам Российской империи, либо имеют самое убедительное объяснение… Так и тянет выдумать специально для вас некий памятный знак, подобно пряжке «За безупречную службу». Назвать его, скажем, «За безупречные оправдания»… А? Как вам идея?

– Возможно, она и недурна, – сказал Лямпе. – Но я, простите уж великодушно, человек торговый, занятой. Время мое дорого. Не соблаговолите ли, наконец, объяснить, по какому праву меня привели в полицию и в чем обвиняют? Есть ведь прокуратура, судебные власти, вышестоящее начальство…

– Ну да, ну да, – покивал Сажин. – Это – следующая стадия. Сиречь завуалированные в той или иной степени угрозы в адрес производящего дознание полицейского чина…

– Я вовсе не имел в виду…

– Имели, конечно, – мягко, но непреклонно оборвал Сажин. – Этим многие грешат – связями угрожают, действительными или мнимыми, в надежде, что дрогнет пугливый чиновник, слабину