Шпоры на босу ногу

бы торчать на этой проклятой переправе. - Но там, где сокрыты трофеи, уже гарцуют русские казаки. - Ну и что! Я перешел бы в русскую службу. Мадам пристально посмотрела на связанного полковника и насупилась так, как будто собиралась перехитрить не только Лабуле, но и всю французскую разведку. Но... Мадам убрала пистолет и торопливо подошла к двери. - Постойте!-окликнул ее Лабуле.- Вы забыли про кляп. А что, если я вздумаю звать на помощь? Мадам открыла дверь, посмотрела на реку. - Теперь уже поздно,- равнодушно сказала она.- Ваши солдаты переходят на ту сторону реки. Сейчас будут ломать переправу. И командует ими ваш приятель Дюваль. Простите, я спешу! - И она поспешно вышла из избы. Сказать по правде, ничего такого не случилось. Просто Мадам было чисто по-женски обидно,, и она не могла расстаться с Лабуле не отыгравшись. Теперь-то он не станет ухмыляться ей в спину, теперь он будет задыхаться от гнева и проклинать неверных гвардейцев! Когда Мадам вышла на мороз, поджидавший ее Дюваль виновато спросил: - Ну что, не нашли? Мадам с улыбкой развела руками. - Это все я виноват,- сказал .Дюваль.- Но, бога ради, поспешим. Мадам взяла сержанта под руку, и они быстрым шагом спустились к реке. Подойдя к переправе, Дюваль подал офицеру записку. Тот прочел ее и удивленно спросил: - Только карету? - Нет, - успокоил его сержант,- карету и двух лошадей. Мы их не будем выпрягать. - А!.. - И офицер нехотя отошел в сторону. Сержант вскочил в седло и строго глянул на своих солдат. Те были уже готовы, и даже безлошадный Гаспар успел пересесть на лошадь Сайда, Мадам... Сержант подал ей руку, но Мадам сказала: - Извините, Шарль, но вы гусар, легкая кавалерия, а пехоту возят драгуны, - и с этими словами она подошла к Курту. Тот не посмел отказаться, неловко подсадил Мадам, и отряд двинулся по мосту. Скользили сбитые копыта, разъезжались обледенелые бревна. Чико мельком глянул на Курта и тяжко вздохнул - ведь каждому известно, что если ведьма садится на вороную лошадь, то хорошего не жди. А тут еще Мадам что-то шепнула драгуну, и Курт помрачнел. Мадам отвернулась, а Курт все мрачнел и мрачнел с каждым шагом. Чико с грустью подумал, что Курт настоящий и верный товарищ, жалко славного Курта, но, видно, судьба. И он не ошибся. Когда река осталась позади, сержант оглянулся и увидел, что офицер пошел к избе, к Лабуле. Дюваль осадил лошадь и сказал: - Ребята, мы все слыхали, что император велел убрать переправу. Кто из вас... - Но тут сержант вдруг замолчал и смущенно посмотрел на солдат. Солдаты также молча смотрели на быстрое течение реки. - Я никому не стану приказывать,- сказал сержант.- Мы честно бросим жребий. На мост пойду я и тот из вас, кому не повезет; двоих будет достаточно. Но тут Курт поспешно сошел с лошади и охрипшим голосом сказал: - Не нужно двоих, я справлюсь один, - и посмотрел на Мадам. Мадам отвернулась. - Курт, что с тобой? - растерялся сержант. - Так надо. - Но почему? Курт с надеждой посмотрел на Мадам, но та молчала, и драгуну пришлось объяснять самому: