Шпоры на босу ногу

л, что от соседнего столика к нему идет гусарский полковник - подполковник Дюваль! Дюваль давно уже наблюдал за игрой и наконец не выдержал. Как всякий строевой офицер он весьма не любил интендантов, считая их врагами куда более опасными, нежели неприятель. (Верно! - майор Ив. Скрига) Вот почему Дюваль положил казаку руку на плечо и сказал: - Приятель, у тебя сегодня стеклянный глаз. Позволь-ка я! Григорий схватился было за саблю, но полковник вовремя спросил: - А вы что, тоже служите в обозе? И подпоручик уступил. Потом он никогда и никому об этом не рассказывал... но ведь было же такое - было! Хорунжий молча подвинулся, давая место Дювалю... Зато лейтенант перестал сдавать карты и резко воскликнул: - Полковник! Дюваль недоуменно посмотрел на младшего по званию. Что хочет от него этот нестроевой мальчишка?! - Полковник, положите карты! - приказал интендант. Дюваль мрачно посмотрел на Лабуле и сказал: - Если бы вы были... офицером... Да-да, офицером, а не интендантом, вот тогда бы я проучил вас как следует. А так я просто кликну прислугу, и вас мигом выставят из приличного заведения. Лабуле молчал. Дюваль откашлялся и строго добавил: - Молодой человек препятствует франко-русскому сближению. И Лабуле не оставалось ничего другого, как смириться. Мало того, он был вынужден играть и проигрывать до тех пор, пока Дюваль не посчитал, что рука его устала. Сгребая выигрыш в расстеленный на столе доломан, сержант... простите, тогда еще полковник сказал, обращаясь к казаку: - Здесь не вино, мой друг, а интендантские слезы. Если не против, то я покажу тебе одно заведение... - А уж теперь позвольте командовать мне! - перебил его хорунжий. - К цыганам и только к цыганам! Ляля встретит нас как родных. Полковник из любопытства спорить не стал, и новые приятели едва ли не в обнимку покинули гостеприимный погребок. Потом они браво шагали по улицам и оживленно беседовали, не обращая внимания на рослых и коренастых господ, глазевших на них из окон, а то и с дворцовых балконов. Офицерам легкой кавалерии было хорошо и весело, что и привело приятелей к цыганам, где веселья оказалось даже с избытком, ну а потом... На рассвете, едва лишь расставшись с хорунжим, Дюваль задумал было... Но нагрянувший патруль арестовал его и как последнего злодея препроводил в штаб. И вот уже Дюваль стоял перед начальником армейской разведки, известным нам Оливье, тогда еще полковником. Но - всесильным полковником! - ...И смеялись мне в лицо! - докладывал вчерашний лейтенант. - Довольно, Лабуле, довольно. Я все понял! - прервал его Оливье и повернулся другим боком. Ординарец, в котором Дюваль даже во сне так и не признал Гаспара, продолжал чистить мундир своего командира. А тот говорил: - Негодяй! Ты вырвал из наших рук секретный русский портфель! - Оливье оттолкнул Гаспара и вплотную подошел к Дювалю.- Моли бога, чтоб тебе даровали жизнь! - И он рванул с Дюваля эполеты. Полковничьи, махровые! Вначале один, потом второй. Эполет не поддавался. Тогда Оливье рванул посильнее...

И Дюваль проснулся.