Здесь русский дух...

При Алексее Михайловиче, укреплявшем свою самодержавную власть, дали права и высшему служилому сословию — начальникам приказов, дьякам, воеводам, вообще всем тем, кто стоял на степени какого-нибудь начальства. Из-за этого возникли злоупотребления властью и притеснение народа. От чиновников страдали все — и посадские, и ремесленный, и торговый люд, а уж о крестьянах и говорить нечего. Непосильное чиновное ярмо часто становилось поводом для волнений и бунтов. Боясь народного гнева, царь, кроме правительствующих и приказных людей, находил себе опору в стрельцах, которым тоже многое дозволялось.

В эти же годы росло крупное землевладение вотчинников и помещиков. В их интересах по Уложению 1649 года отменили сроки сыска беглых крепостных. Крестьяне бежали от своих помещиков на юг, за пределы оборонительной засечной черты, созданной для южных окраин от нападения недругов, преимущественно крымских татар. В большинстве своем люди бежали на Дон, где отсутствовал всякий сыск. Там беглые становились казаками, пополняя Донское казачье войско. Новые люди еще не успевали обзавестись имуществом и хозяйством, в отличие от многих старых казаков, и поэтому они пополняли ряды бедноты. Поскольку турки в Азове укрепили выход из Дона в море и морские походы стали делом более трудным, чем до Азовского осадного сидения, то беднота все чаще стала ходить в походы на Волгу для грабежа купеческих судов. Царь пребывал в ярости, требуя прекратить подобные деяния. Да куда там! Разбойничьи походы так и продолжались.

Тем временем стали возникать конфликты и в самом Донском войске между бедным казачеством и верхушкой Войска, состоявшей из обеспеченных казаков, которых на Дону называли «домовитыми». Войсковые власти, испугавшись смуты, просили царя прислать из Москвы дополнительное жалованье для раздачи бедным, но в связи с непрекращающимися войнами московская казна пустовала.

Вот тогда-то и всплыло из глубин казацкой вольницы имя Степана Тимофеева Разина, крестным отцом которого являлся прославленный воин, войсковой атаман Корней Яковлев. Таким же храбрым и удачливым воином был и сам Степан, водивший свои казацкие дружины на крымских татар и турок. Тут он неожиданно плюнул на все свое славное прошлое и примкнул к бедноте.

Вначале люди дивились. Отчего, мол, сын знатного казака Тимофея Разина, того самого, сумевшего в свое время для блага Московии сговориться с воинственными калмыками, вдруг снюхался с беднотой.

Впрочем, и самые близкие товарищи не понимали поступков казака, решив, что Стенька просто занимается глупостями. Другие уверяли о вдруг проснувшейся в нем жалости к обездоленным. Третьи же настаивали на простом опьянении казачьей вольницей.

Все началось с того, что в 1666 году большой отряд казачьей бедноты вышел с Дона и двинулся в центр Московии, к Воронежу, а затем к Туле. Вел его атаман Василий Родионович Ус. Казаки хотели наняться на царскую службу, чтобы получать жалованье, но в царской казне отсутствовала нужная сумма, и на службу их не приняли. Пришлось людям вернуться на Дон. С ними ушло немало крепостных. После этого положение на Дону и вовсе стало напряженным.

Весной 1667 года начался новый поход донской казачьей бедноты, на этот раз на Волгу. Его возглавил Степан Тимофеевич Разин. Вроде шли как всегда за добычей — «за зипунами», а вылилось все в настоящий бунт, бессмысленный и беспощадный. В Царицыне казаки заставили воеводу дать им кузнечные снасти, необходимые в походе, после чего они приступом взяли крепость — Яицкий городок, — находившуюся в устье реки. Перезимовав там, они вышли в Каспийское море и двинулись во владение персидского шаха. Захватив богатую добычу в прибрежных селениях, казаки отправились на зимовку на южном побережье Каспия. Весной в морском сражении они разбили персидский флот, после чего, опасаясь подхода свежих сил противника, ушли к Астрахани, где воевода князь Прозоровский направил против восставших стрельцов, заставив их уйти в море.

Опасаясь нового похода Разина в Персию, власти Астрахани, чтобы не испортить окончательно отношений с шахом, решили вести с казаками переговоры. Их даже впустили в город, где они пили мед и щедро раздавали народу свои трофеи. После этого слава об атамане и его войске разошлась по всей Волге.

Осенью 1669 года разинцы вернулись на Дон и встали лагерем вблизи впадения в Дон речки Кагальник, где и провели зиму. В апреле 1670 года Разин со своими казаками объявился в Черкасском городке. На войсковом круге он заявил атаману Корнею Яковлеву: мол, ты владей своим войском, а я буду владеть своим. Это означало раскол среди донского казачества, после чего власть на Дону перешла к Разину.

В мае того же года повстанческое войско Стеньки Разина начало поход по Волге. Захватив Астрахань и Царицын, разинцы двинулись вверх по реке. Они заняли Саратов и Самару, а в в начале сентября подошли к Симбирску. Город очень хорошо укрепили, и Разину с товарищами пришлось долго его штурмовать. Пока шел штурм, восстание охватило почти все Поволжье. Из городов и уездов вначале небольшими ручейками, а потом целыми людскими потоками люди вливались в войско бунтовщиков.

В это время брат Стеньки Фрол во главе казачьего отряда шел вверх по Дону. Он взял город Острогожск, но под городом Коротояком в сентябре 1670 года потерпел поражение.

Решающие бои за Симбирск развернулись в начале октября. На помощь осажденному городу, где его гарнизон из последних сил отбивал атаки Разина, подошли войска князя Барятинского. Несколько дней продолжалась битва, но из-за явного перевеса разинцы потерпели поражение. Сам же атаман «был рублен саблею и застрелен из пищали в ногу», и его, полуживого, казаки доставили на Дон.

В это время на Дону оживились противники Разина под предводительством самого Корнея Яковлева. Именно эти казаки попытались восстановить связь с Москвой, прерванную после того, как Степан Тимофеев отстранил от власти войсковую верхушку. Москва, недовольная слабостью Донского войска, согласилась восстановить отношения с казаками с тем условием, что они поведут решительную борьбу с мятежным атаманом, возьмут в плен Степана вместе с его братом Фролом и доставят их в Москву. Казаки встали на перепутье — ведь у донских существовало неписаное правило, по которому они не выдавали своих людей царю. Так как быть?

Казацкая верхушка решила нарушить вековой закон Дона. «Взять и выдать!» — получили приказ.

Собравшись с силами, верные атаману Яковлеву казаки 14 апреля 1671 года пошли походом на Кагальницкий городок, где находился Разин со своими людьми. Завязался бой.

— Степан Тимофеевич! Веди нас на злодея! — обращались товарищи к атаману. — Если не можешь сесть на коня, хоть слово свое скажи, утешь казаков, приободри — тогда они горы свернут.

Разин не мог подняться с постели после тяжелых ранений. Что тело без головы? Побили разинцев казаки Корнея Яковлева.

Понимая свой проигрыш, верные Стенькины товарищи прорвали вражье кольцо и увезли атамана в степь. Там в одном из хуторов и спрятали его.

Среди оставшихся верными атаману казаков был и Федор Опарин, а вот Сева Деньга оказался тут случайно. Не сумев в одиночку сбежать из городка, он примкнул к небольшому отряду разинцев, который сумел оружием проложить себе путь и скрыться вместе с привязанным к седлу больным предводителем.

Несколько дней они скрывались в степи. Видели, как рыщут окрест люди Яковлева, пытаясь отыскать Степана Тимофеевича. Не найдя его среди убитых, противники стали пытать пленных, пытаясь дознаться, куда подевался их вожак, но те молчали. Одни оттого, что ничего не знали, другие же не думали предавать любимого атамана.

Тогда Яковлев разослал по всему Дону специально обученных людей, которые обещали всякому, кто укажет на Стеньку Разина, сто рублей денег. Хотели поймать беглеца на золотую удочку. Тех же, кто прячет государственного преступника, будут долго пороть, пока они не издохнут.

Нашелся-таки Иуда. И откуда Сева Деньга только прознал про награду, да только однажды ночью он тихонько вышел из укрытия и подался в сторону Кагальницкого городка, занятого казаками Корнея Яковлева.