Стихотворения

Когда я предстал перед музой

со старой гитарой в руках,

то ей показались обузой

звенящие квинты в стихах.

Про все, что я пел, она знала.

Конечно же — сколько ей лет!

Но все заставляла: — Сначала!

Вот тот, нет, вот этот куплет.

Когда она мыла посуду,

сказала назло небесам:

— Тебя посещать я не буду,

но ты приходи ко мне сам,

гитару с собой приноси,

покажешь, где До там, где Си. . .

1962

Вячеславу Широкову

Сегодня нечего сказать

друг другу, все давно нам ясно,

чего не поняли глаза,

все сердце видело прекрасно.

Пришли иные времена,

не стоит вспоминать о старом...

не нужно песен и вина,

пускай звучит одна гитара.

Какой бы радости порой

я ни встречал на свете —

я знал, что счастье и покой

своей негромкою игрой

развеют струны эти.

Послушай, как поет струна,

глубокий бас ей тихо вторит. . .

Беседуют он и она,

гармония в их разговоре.

Они искусного рукой

подстроены друг к другу честно.

Меланхолический покой

звучит в мелодии известной.

И словно волны о причал

в густых аккордах бьются руки —

сменяют русскую печаль

фламенко пламенные звуки.

Какой бы горести порой

я ни встречал на свете —

я знал, что счастье и покой

своей негромкою игрой

навеют струны эти.

1957

Юрию Кукину

Сословия и ранги отменили,

и словоерсы тоже не нужны,

и вымирают отпрыски фамилий,

но среди песен все живут княжны.

Они не презирают громогласных,

но не пускают их на свой порог,

их совершенствует в стараньях ежечасных

какой-нибудь отшельник и пророк.

Во флигеле старинном на пристрое

каких высоких помыслов полно

их общество, когда пророк настроит

свой инструмент и всем нальет вино!

Нет, многие к тем звукам не привыкли,

и кто воспринимает их всерьез? —

лишь боги на бесшумных мотоциклах,

что съехались за тыщи лет и верст

и слушают внимательно до слез.

1967

МЕЛОДИЯ АПОЛЛОНА ГРИГОРЬЕВА

Путь от грусти до веселья

скор и нетернист,

но страшись всегда похмелья,

милый гитарист.

Мало ли что струны знают,

ты же знай одно —

поступает вольно с нами

славное вино.

Не спеши попасть в неволю,

не гони свой срок —

поступают с нами больно

женщины, дружок.

Пусть несет твоя гитара

грусть и радость им

а поэт — кому он пара? ..

Он неприручим!

Ну а если уж попалось

сердце в западню,

пожалей об этом малость

и иди ко дну.

С этих пор твоя гитара

будет петь о ней,

но учти, что тратишь даром

ты монеты дней.

Для одной не сложишь песни,

не споешь куплет,

для поэта интересен

только целый свет.

А споешь — все будет ложью

под твоей струной.

Или всех любить ты можешь,

или ни одной!

1960

УРОКИ МУЗЫКИ

У милой моей несчастливый удел,

великой любви ее тягостна повесть,

я верного друга обидеть успел. . .

К какому еще преступленью готовлюсь?

Меня бы должны ненавидеть и гнать —

куда там, нальют в дорогую посуду

и просят: — Сыграй нам, что хочешь сыграть!

Без песен — в душе и на сердце остуда.

И я, все несчастья свои замутив,

пою — как пою их отравленной влагой.

И славно им слушать под легкий мотив

слова, что не стоят хорошей бумаги.

Не тронув стаканы, хмельны и тихи

внимают, не все понимая в тех песнях.

Чем круче судьба, тем честнее стихи,

чем сердце больней, тем мотив интересней.

1975

ГИТАРИСТ

 Гитаристу Пако де Лусиа

Палитра портрета светла и чиста,

гармоний и ритмов пряны чары,

и весь рисунок — лицо Христа,

руки Левши и гитара.

Такая работа, что сразу в пот!

Гитара стихи читает —

рифм, ассонансов водоворот.

Язык поэтов чета ей.

Бьет по сердцам пулеметный ритм,

глиссер глиссандо мелькает,

ткет паутину, строфу творит —

нотки сверкают мальками.

Ах, гитарист, откуда ты?!

Пан-школяр и Орфей с ним. . .

Арпеджио падает с высоты,

как птицы, подстрелены песни.

Испания спит между дек в колыбели,

кокон гитары струной разбит,

вышла красавица Фламенко-белла,

качнула бедрами ни в рок, ни в бит.

От негров синкопы, от мавров строй,

плоть и душа — сама Испания. . .

Все захлебнулись такой игрой —

пани рядом и с пани — я.

1975

КОРРИДА

О тореадоры, о тореадоры!

Сегодня грустят Андалузские горы,

сегодня па окнах лишь черные шторы,

у донн и дуэний погасшие взоры,

подтеки от слез и от грима узоры,

замолкли их сплетни, скандалы и ссоры.

О тореадоры, о тореадоры!

Сегодня бастуют карманные воры,

о славном эспадо везде разговоры,

о том матадоре печальном, который

не скоро друзей своих встретит, не скоро,

который унесся в иные просторы.

О тореадоры, о тореадоры! —

о том матадоре, который сеньоре

признался в любви в похоронной конторе

скорей сеньорите, сеньор у которой

как будто бы помер, по все-таки вскоре

откуда-то снова явился к сеньоре.

Вот так матадоры (о тореадоры!),

тореро обедал с прекрасной сеньорой,

он ел бандерильей рокфор из фарфора,

вели о любви они переговоры,

Карулли и Сора неслись переборы,

и тихо паслись где-то таксомоторы.

Вот так-то, тореро, о тореадоры!

Ах, пойте им мессы, прекрасные хоры! . ,

и бросили в море гитары танцоры,

и тихо подкрались к ним конкистадоры,

тореро, который убил двести торо,

был славно зашит, по сначала распорот.

Вот так ухажеры (о тореадоры!).

И вновь на арену вбегают проворно

другие расшитые в доску сеньоры,

и снова на окнах веселые шторы,

у донн и дуэний любовные взоры,

и снова в работе карманные воры.

О тореадоры, о тореадоры!

Как вечны гитары моей переборы,

так вечны любовные вздохи и взоры,

моря и суды, небеса и конторы,

рокфоры, фарфоры и таксомоторы,

так вечны любовь и карманные воры,

и воры крупнее. Вот так-то, сеньоры!

О тореадоры, о тореадоры!

1970

1962, 1957, 1967, 1960, 1975, 1970

ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ (Мне звезда упала на ладошку)

Мне звезда упала на ладошку.

Я ее спросил - Откуда ты?

- Дайте мне передохнуть немножко,

я с такой летела высоты.

А потом добавила сверкая,

словно колокольчик прозвенел:

- Не смотрите, что невелика я...

Может быть великим мой удел*.

Вам необходимо только вспомнить,

что для Вас важней всего на свете.

Я могу желание исполнить,

путь неблизкий завершая этим**.

Знаю я, что мне необходимо,

мне не нужно долго вспоминать.

Я хочу любить и быть любимым,

я хочу, чтоб не болела мать,

чтоб на нашей горестной планете

только звезды падали с небес,

были все доверчивы, как дети,