Стихотворения

Мной друзья заполняли досуг

Пустоту бесконечных размеров.

Дон-Кихота я изображал,

И скрывал, что жесток словно Гамлет,

Ах, иронии ржавый кинжал,

Все вопросы решил я ногами.

Ноги  в руки, глаза в вышину,

Но плюю не в колодец, а мимо.

Вы, друзья, мне простите вину,

Досмотрев до конца пантомиму.

Я ШАГАЮ ПО ДЖУНГЛЯМ

Я шагаю по джунглям могучий, как лев,

Грозный рык издает автомат мой.

И пою, ну а если забуду припев,

Обойдусь превосходно я матом.

Двести фунтов мой вес.

Мне всего двадцать пять,

Впереди много женщин и виски.

Провалиться б сквозь шар,

Чтоб невеста и мать

Оказались достаточно близко.

Я сказал бы: - "Эй, мать!

Кучу денег привез

И из этой дрянной заварушки".

Ну, а Джени, мы с ней, как обычно, в овес

У нее загорелые руки.

Эй, ребята, не хрюкать! бодрее держись!

Мы же здесь защищаем отчизну!

Я профессор по смерти, но есть еще жизнь.

Ничего я не знаю о жизни.

Только вдруг припечаталась каска к виску

Стало небо из синего красным.

Эй, довольно шутить!

Мне ведь в эту весну двадцать шесть,

Неужели не ясно?

Ну, да черт с ним,

Я здесь поваляюсь чуть-чуть,

Отдохну, не из легких работка.

Где-то фляга была,

Воздух плотный, как ртуть,

Почему-то не лезет мне в глотку.

Неужели попался как линь на блесну?

Лейтенант говорил - "Не опасно",

Нужно взять их живьем".

Мне ведь в эту весну

Двадцать шесть.

Неужели не ясно?

Двести фунтов мой вес,

Мне всего двадцать пять,

Где-то фляга была, а в ней виски.

Провалиться б сквозь шар, чтоб невеста и мать

Оказались достаточно близко.

Я сказал бы: - "Эй, мать! Деньги этим трудом

Больше я добывать не охотник.

Я когда-то тебе обещал новый дом,

Я их сжег здесь пожалуй три сотни".

Постепенно мутнеет прозрачная высь,

К черту смерть за прогресс и отчизну!

Я профессор по смерти, но есть еще жизнь.

Ничего я не знаю о жизни.

1825, ТРИНАДЦАТОЕ ДЕКАБРЯ

Сегодня, или никогда!

 Настал последний вечер,

 ах, князь, кончайте речи,

 закройте шторы, господа,

 поставьте ярче свечи.

 Забудем в этой тишине

 доносы и обиды,

 пока мы не убиты,

 пока мы не забыты.

 Ах, князь, гитару мне.

 Да, князь, по правде говоря,

 живем мы некрасиво,

 и повторяю я не зря:

 мы - за хорошего царя.

 А за кого Россия?

 Под звуки флейты и трубы

 я понял в дальних странах:

 тиранов делают рабы,

 а не рабов тираны.

 Да, князь, как это странно.

 Да, князь, прекрасные слова:

 свобода, равенство, права!

 Надеюсь, нам помогут.

 Вы обмакнули рукава!

 Шампанское, ей-богу!

 Фрондерство, князь, и куражи

 оставим мы поэтам,

 скользящим по паркетам,

 А мы на карту ставим жизнь.

 Готовьтесь, князь, к рассвету.

1985, ПРИМТЫ ВРЕМЕНИ

Жизнь -  замшело висит паутиной в углах

И не света, ни воздуха - душно и серо.

И в засиженных мухами старых делах,

Мы погрязли, забыв про Надежду и Веру.

Не пробиться ни вниз, ни наверх - никуда.

Слово смелое глохнет мельчают прозренья.

Быть талантливым страшно, а честным - беда

И смешно - одержимым высоким гореньем.

И мучают память твою и мою

Слова, что звучали украдкой

И нужно сказать мне, а я все пою -

по старой подпольной повадке.

Кровь и золото выжмут дельцы из идей,

А ученому часто достаточно чести.

И впервые Земля увидала детей

Получивших возможность исчезнуть всем вместе.

В недоверьи народы мечи обнажив

Ожидая момента застыли тревожно

И слова превратились в тупые ножи -

Напугать незадача, убить - невозможно.

И время смешало вблизи и вдали

И раны посыпала солью

И все, что случилось в пределах Земли

Семейной становится болью.

Ни вперед, ни назад - ни взглянуть, ни шагнуть.

Тут стена, там стена, всюду стены и стены.

Лихоимство и серость уставили путь,

Ощущая в движении дух перемены.

И опять пробираюсь вперед без дорог.

Не в обход же - маневр не решает вопроса.

И мой взгляд светло-серый тревожит Восток,

А Европе он кажется рысьим-раскосым.

И свет долгожданный мелькнул впереди,

И дымка сошла с ветрового стекла.

Но что это снова буксуем в пути

Много грязи , а скорость мала.

Много грязи , а скорость мала.