Избранное

– Чукчи – народ удивительный. Послушал бы ты, как они говорят о тундре, об оленях. Все равно, что о близких родственниках. Сейчас в наших краях геологи ходят. Что греха таить, неосмотрительные есть среди них ребята. То бутылку бросят, не закопав, то банку из-под консервов. Знаешь, как болезненно реагируют на все это наши оленеводы? Мало ли, вдруг олень на стекло наступит, копыто сломает. Чукчи плачут замечая, что в реки кое-кто сливает отработку с машин – гибнут же нерестилища чира, нельмы, лососевых. Северяне тяжело смиряются с тем, что гусеничные вездеходы режут тундровый покров. Раны-то на этом месте 15 лет не заживают.

Поэтому и говорю всюду: нужна нам совсем иная техника. На воздушной подушке. Наверное, в центре по хлебам на тракторе никто не ездит? А для оленеводов ягель – тот же хлеб. Присмотрись, какие места выбирают для костров и стойбищ наши пастухи. Те лишь, где галечник, где рядом сухого ягеля или мха нету. Чтобы пожар не случился. А ты думаешь, житель убьет медведя или волка, даже если они задрали одного-двух оленей в стаде, нет. Поговори-ка с нашим лучшим бригадиром Аренто, он тебе скажет, что за всю жизнь ни одного зверя, ни одной птицы не убил.

Да, огромна тундра, необъятна, но и ее беречь надо. В совхозе «Канчаланский» земельных угодий около трех миллионов гектаров и каждый из них находится на строгом учете, потому что в хозяйстве более тридцати тысяч оленей, а им нужны пастбища. И от того, как они используются, во многом зависит продуктивность животных. В «Кончаламском» используются они, видимо неплохо. Свидетельством тому могут служить, хотя бы вот эти производственные показатели: сохранность взрослого поголовья тут выше 90 процентов, деловой выход телят на 100 январских оленей составил 85 голов.

Успеху способствовали и многие другие мероприятия. Канчаланские оленеводы немало внедрили в практику дельных рекомендаций ученых Магаданского зонального научно-исследовательского института сельского хозяйства. Во время летовки, когда особенно свирепствует гнус, они умело применяют против него специальные ядохимикаты, успешно борются с подкожным оводом, копыткой.

Достигнутые результаты далеко не предел, считают в хозяйстве. И думают о том, как и дальше более рационально использовать существующие пастбища и найти новые. Тут мечтают о сокращении маршрутов оленьих стад, изгородях для них и о круглогодичном забое животных, которые значительно сократили бы непроизводительный отход. Разумеется, это потребует много техники, дополнительных затрат.

– Да без них не обойдешься, – сказал Неудахин, – если по-хозяйски смотреть в завтрашний день.

Уже сегодня в совхозе много внимания уделяют подрастающей смене оленеводов. А эта смена сидит пока за партами, в детских садах и яслях. Забота о детях никогда не покидает и директора.

– Готов придержать любое строительство на селе, лишь бы были у ребят просторный детсад и хорошая школа, – говорит он.

Профориентация в канчаланской школе начинается, можно сказать, с первого класса, сначала беседы о животноводстве, рассказы о тундре, о труде пастуха, а потом появляется новый урок – оленеводство. Дети любят профессию отцов, с радостью идут на школьные каникулы в оленеводческие бригады. И государство многое делает, чтобы ребята могли приобрести специальности, нужные совхозу. К услугам юношей и девушек Провиденское профтехучилище, готовящее оленеводов-радистов, Магаданский совхоз-техникум, другие учебные заведения.

Мне довелось побывать на вечере, посвященном проводам в тундру выпускников, решивших стать оленеводами. Кстати, такое решение приняли 10 человек из 13, окончивших нынче канчаланскую школу. Симпатичные молодые люди, нарядные и веселые, плясали и пели песни, какие поют сейчас всюду их сверстники, нетерпеливо примеривали форменные куртки, специально сшитые в городском ателье. Директор совхоза немало постарался, чтобы их доставили во время и сейчас собственноручно передают их счастливым обладателям.

– Я, конечно, понимаю, – делился со мною мыслями Неудахин, – нынешняя молодежь не столь приспособлена к тундре, как старые люди. Зимой от мороза у нас, бывает, резиновые скаты у автомашин в порошок рассыпаются. Но работать надо. Так что я думаю: будущее древней профессии оленевода – сменный выпас, когда пастухи станут жить на центральной усадьбе, а в тундру выезжать лишь на недельные дежурства.

– Наш директор – хороший хозяин, – говорили мне пастухи, – он думает много. Взять такое дело. Раньше продукты на летние маршруты завозили в марте, и они до начала июня без присмотра в тундре лежали. Их и медведь ел, и лиса ела, и волк ел. Теперь другое дело: директор распорядился, чтобы продукты на места летних стоянок вывозили одновременно с выходом на летовку. А какой он мастер веселия устраивать!

Давно отжили на Чукотке многие обрядовые праздники, но не совсем исчезли они. Осталось в них самое хорошее, что всегда было по душе кочевому человеку – национальные спортивные игры. Нынешние праздники – это торжество радости, здоровья. Обязательно с ярмаркой у клуба, метанием чата, оленьими гонками, лыжными соревнованиями, концертом художественной самодеятельности. Кстати, там, на представлении, можно и шамана увидеть. Разумеется, не настоящего. Сегодня даже старики, свидетели тяжелого прошлого, не верят в потусторонние силы, в добрых и злых духов.

– Но это не значит, что люди забыли свои обычаи, – говорит Неудахин, – взять тот же кораль – отбивку оленей. Это мероприятие испокон века для пастухов было моментом, когда они могли демонстрировать свою удаль, сноровку и силу. Сейчас кораль уже не тот, что был когда-то: отбивку проводим мы без набрасывания чата на оленьи рога, а спомощью загонов. Так удобнее, безопаснее, но менее интересно. А ведь людям хочется блеснуть своей ловкостью. Как же быть? Вот тут и организуй спортивные состязания, близкие по духу оленеводу. Это станет праздником для него.

Несколько дней пришлось провести мне с Анатолием Ивановичем в его хозяйстве, в коллективе, которым руководит он. Не скрою, пленил директор меня своею любовью к этому краю и людям его. Канчаланцы признательны Неудахину, что сумел он некогда «отстоять» их родное село, древнее чукотское поселение, которое некоторые ретивые администраторы решили, было, довольно опрометчиво снести. Расширяет свои границы теперь Канчалан, строится на отсыпке дорога, богатеет хозяйство. Совхоз дает государству и пыжика, и пушнину, и рыбу, и оленину. Канчаланская молочная ферма – лучшая в Анадырском районе. От каждой коровы получают тут по 4468 килограммов молока. Корма в основном свои. Сено заготавливают в поймах проток и озер. Благодаря стараниям Неудахина, на берегу реки Канчалана у села начала функционировать пристань. «Теперь товары для жителей завозим и по воде, – удовлетворенно рассказывает Анатолий Иванович, – а раньше все с воздуха. Дорого. До 80 тысяч в год достигали транспортные расходы. Вообще, транспортный вопрос – больной вопрос Севера. И тут водные магистрали – реки надо бы использовать лучше».

Приехав сюда из солнечной Алма-Аты, Неудахин начинал на новом месте всего-навсего рядовым товароведом. Вскоре его избрали секретарем партийной организации совхоза, потом председателем сельсовета. А еще через некоторое время назначили руководителем крупнейшего хозяйства. С честью справляется он с нелегкой работой.

Здесь стали взрослыми два его старших сына – Валерий и Виктор. Первый учится в институте на инженера-строителя, второй работал в «отцовском» совхозе механизатором, теперь служит в армии. Оба пишут отцу и матери – Марине Ильиничне, что мечтают только об одном: поскорее вернуться в родной Канчалан. Растет у Неудахина и третий сын – коренной северянин, семилетний Игорек.

Вообще, бывших жителей центральной части нашей страны, «околдованных» Чукоткой, встречал я, будучи в Анадырском районе, немало. Немало таковых и в совхозе «Канчаланский». Среди них и специалисты, и рядовые труженики. Люди доброй души, увлекающиеся, они всегда в центре внимания у местных жителей, к ним тянутся. Да и как не тянуться, допустим, к разъездному фельдшеру Михаилу Захарову, выращивающему перед своим домом на вечной мерзлоте зеленый лук, огурцы и помидоры. Или к ветврачу Борису Космину, у которого на квартире в Канчалане – прямо-таки зоологический музей. Чучела почти всех представителей тундровой фауны, начиная от белоногой гагары и кончая головой бурого медведя, изготовленные Борисом Александровичем собственноручно. К тому же совхозный ветеринар сумел приручить волченка и делает отличные любительские фильмы о тундре, тружениках совхоза.