Иверский свет

При сравнении прошедшей моей жизни и настоящей

сердце обливается кровью и оскорбленная столь жесто-

ким образом честь заставляет проклинать виновника и

самую жизнь.

Мичман ДОВЫДОВ».

(Выписка из «Донесения Мичмана

Довыдова на квартире уже под по-

литическим караулом»).

N9 4. В темнице

ДОВЫДОВ: А что ты думаешь, Хвастов?,.

ХВАСТОВ: Бухарин! Сука! Враг Христов!

Сатрап! Вор! Бабник! Педераст!

ДОВЫДОВ: Тсс... Стражник передаст...

ХВАСТОВ: Хрен! Скот! Мы, офицеры, страждем!

Эй, стражник!

Нажрался, паразит."Разит.

СТРАЖНИК: С-ик тран-зит...

Восток алеет. Помолись.

ХВАСТОВ (бледнеет)' Это мысль.

13'

387

О, Дева, в ризах как стеклярус!

Ты что, к Резанову являлась?

(Мы на Тебя не слали кляуз,

мы за Тебя интриговали

против американской крали.)

Спаси невинных индивидов!..

(В ужасе.) Гляди, Довыдов.

Распались цепи. Стража отвалилась.

Дверь отворилась.

И кони у крыльца в кибитке...

ГОЛОС: Бегите!

По трассе будущей Турксиба.

ДОВЫДОВ И ХВАСТОВ: Спасибо!

(Бегут.)

ДОВЫДОВ: Зер гут.

Религия не лишена основ.

А? Что ты думаешь, Хвастов?

№ 5. Мнение критика Зета:

От этих модернистских оборотцев

Резанов ваш в гробу перевернется!

МНЕНИЕ ПОЭТА

Перевернется — значит, оживет.

Живи, Резанов! «Авось», вперед!

№ 6 Чин игрек:

Вот панегирик:

«Николай Резанов был прозорливым политиком.

Живи Н. Резанов на 10 лет дольше, то, что мы назы-

вавм сейчас Калифорнией и Американской Британской

Колумбией, были бы русской территорией».

Адмирал Ван Дере (США).

ЧИН ИКС:

Сравним, что говорит нам Головнин:

«Сей г. Резанов был человек скорый, горячий,

затейливый, писак*, говорун, имеющий голову более

способную создавать воздушные замки в кабинете, не-

жели к великим делам, происходящим в свете... »

Флота Капитан 2-го ранга и кавалер

В. М. Голочнин,

ЧИН ИКС:

«А вы, Резанов,

пропили замок.

Вот Иск».

№ 7. Из письма Резанооа — Державину

ут одного гишпанца угораздило

о-своему переложить Горация.

Понятно, это не Державин,

но любопытен по терзаньям:

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный.

Увечный

наш бренный разум цепляется за пирамиды, статуи,

памятные места —

щета!

Тыща лет больше, тыща лет меньше — но далее ни

черта!

— последний поэт цивилизации.

Не нашей, римской, а цивилизации вообще.

В эпоху духовного кризиса и цифиризации

культура — позорнейшая из вещей.

Позорно знать неправду и не назвать ее,

а назвавши, позорно не искоренять,

позорно похороны называть свадьбою,

да еще кривляться на похорон а».

За эти слове меня современники удаттят.

А будущий афро-евро-америко-азиат

с корнем выроет мой фундамент,

и будет дыра из илане1ы зии1ь.

И они примутся доказывать, что слова мои были

вздорные.

Сложат лучшие песни, танцы, понапишут книг...

И я буду счастлив, что меня справедливо вздернули.

Это будет тот еще памятник!»

№

8«16 августа 1804 г. Я должен тан же Вашему Импе-

раторскому Величеству представить замечания мои

о приметном здесь уменьшении народа. Еще более

препятствует размножению жителей недостаток жен-

ского полу. Здесь теперь более нежели 30-ть человек

по одной женщине. Молодые люди приходят в от-

чаянье, а женщины разными по нужде хитростями

вовлекаются в распутство и делаются к деторождению

неспособными».

|Из письма Н. Резанова Императору)

ЧИН ИКС:

«И ты, без женщин забуревший,

на импорт клюнул зарубежный?!

Раскис!»

«Предложение мое сразило воспитанных в фана

тизме родителей ея, разность религий, и впереди раз

лука с дочерью было для ник громовым ударом».

Отнесите родителям выкуп

за жену:

макси-шубу с опушкой из выхухоля,

фасон «бабушка-инженю».

Принесите кровать с подзорами,

и, как зрящий сквозь землю глаз,

принесите трубу подзорную

под названием «унитаз»

(если глянуть в ее окуляры,

ты увидишь сквозь шар земной

трубы нашего полушария,

наблюдающие за тобой),

принесите бокалы силезские

из поющего хрусталя,

ведешь влево — поют «Марсельезу»,

ну а вправо — «Храни короля»,

принесите три самых желания,

что я прятал от жен и друзей,

что угрюмо отдал на заклание

авантюрной планиде моей!..

Принесите карты открытий,

в дымке золота как пыльца,

и, облив самогоном, —

сожгите

у надменных дверей дворца!

нули к Миссионерам, те не знали, как

.и бедную Консепсию в церковь, испове-

-еждали к отказу, но решимость с обеих

нец всех успокоила. Святые отцы оставили

ю Римского Престола, и я принудил помол-

на что соглашено с тем, чтоб до разрешения

ото сие тайною».

№ 10 Чин мне!

«Еще есть образ Божьей Матери,

где на эмальке матовой

автограф Их-с...»

«Я представлял ей край Российской посуровее и

притом во всем изобильной, она была готова жить

в нем... »

№ 11. Резанов — Конче

Я тебе расскажу о России,

где злодействует соловей,

сжатый страшной любовной силой,

как серебряный силомер.

Там храм Матери Чудотворной.

От стены наклонились в пруд

белоснежные контрофорсы,

будто лошади воду пьют.

Их ночная вода поила

вкусом чуда и чабреца,

чтоб наполнить земною силой

утомленные небеса.

Через год мы вернемся в Россию.

Вспыхнет золото и картечь.

Я заставлю, чтоб согласились

царь мой, Папа и твой отец!

VIII

(В сенате)

Восхитились. Разобрались. Заклеймили.

Разобрались. Наградили. Вознесли.

Разобрались. Взревновали. Позабыли.

Господи благослови!

А Довыдова с Хвастовым посадили.

IX

(Молитва Богоматери — Резанову)

Светлый мой, возлюбленный, студится

тыща восемьсотая весна!

Матерь от Любви Своей Отступница,

я перед природою грешна.

Слушая рождественские звоны,

думаешь, я радостна была?

О любви моей незарожденной

похоронно бьют колокола.

Надругались. А о бабе позабыли.

В честь греха в церквах горят светильни.

Плоть не против Духа, ибо дух —

то, что возникает между двух.

Тело отпусти на покаяние!

Мои церкви в тыщи киловатт

загашу за счастье окаянное

губы в табаке поцеловать!

В бабе государственность — притворство.

Править ей державами нельзя.

К лику Николая-чудотворца

пририсую синие глаза.

Бог, Любовь Единая в двух лицах,

воскреси любою из марусь...

Николай и наглая девица,

вам молюсь!

МИЛОС

Спите, милые, на шкурах росомаховых.

Он погибнет в Красноярске через год.

Она выбросит в пучину мертвый плод,

станет первой сан-францисскою монахиней.

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ

Сашка Марков, ты — король лаборатории.

Шишка сыска, стихотворец и дитя.

Пред тобою все оторвы припортовые

обожающе снижают скоростя.

Кабинет криминалистики — как перечень.

Сашка Марков, будь Вергилием, веди!

Обвиняемые или потерпевшие,

стонут вещи с отпечатками беды.

Чья вина позапекалась на напильнике?

Группа крови. Заспиртованный урод.

Заявление: «Раскаявшись, насильника

на поруки потерпевшая берет».

И, глядя на эту космографию,

точно дети нос приплюснувши во мрак,

под стеклом стола четыре фотографии —

ах, Марина, Маяковский, Пастернак...

397

Ах, поэты, с беззаветностью отдавшиеся

ситуациям, эпохам, временам, —

обвиняемые или пострадавшие,

с беспощадностью прощающие нам!