Стихотворения. Проза

«Dicite sacrorum praesides memorum Deae,

Quis ille primus cujus ex imagine

Natura solers finxit humanum genus?

Aeternus, incorruptus, aequaevus polo,

Unusque et universus exemplar Dei{Ответствуй, кто хранитель тайн божественных,

Чей светлый образ был пример, довлеющий

Природе, род людей земных замыслившей?

Бессмертный, благодатный, в небо выросший,-

Подобен богу, подобающ господу?}»,— и вслед за этим:

«Non cui profundum caecitas lumen dedit Dircaeus augur vidit hunc alto sinu»{Не тот, кому велел ослепнуть пышущий

Огонь, жрецом фиванским вмиг распознанный.}.

(Прим. Э. По.)

Разум был вознесен

Он один, величавый,

И державу и трон

Делит с богом по праву.— В молитве Незейи нашла яркое отражение полемика пантеистического мировоззрения По с ортодоксальной доктриной христианства. Отвергая, вслед за Джоном Мильтоном (1608—1674), представление о божестве как зеркальном подобии человека («Увенчание Божества человеческими формами... как нельзя более далеко от идеала»,— язвительно замечает он в одной из журнальных рецензий 1842 г.), По в то же время убежден в естественной богоподобности человека, наделенного разумом и воображением, возможности которых, по мысли поэта, неисчерпаемы. Утверждению могущества Разума посвящены две последние (из цитированных) строки, ассоциативно восходящие к «Откровению Иоанна Богослова» (3,21): «Побеждающему дам сесть со мною на престоле моем...»

Ты с сестрами сойди в юдоль скорбей — то есть на землю.

Стр. 86. Как светлячки Сицилии.— «Я часто наблюдал странные движения светлячков: они собираются в группу и затем, как бы из единого центра, разлетаются в разные стороны». (Прим. Э. По.)

То не Земля была, а Теразея.— «Теразея — остров, упоминаемый Сенекой; он на глазах у изумленных моряков вдруг появился из морской глади». (Прим. Э. По.) Ссылка поэта на древнеримского философа, историка и писателя Луция Аннея Сенеку (6—3 г. до н. э. —65 г. н. э.), описывающего этот феномен в «Questiones Naturales» (VI, 21),не вполне точна: римский автор говорит об острове, возникшем из глубин моря по соседству с островами Тера и Теразея. Теразея принадлежит к группе Кикладских островов в Эгейском море.

Стр. 87. Персеполъ — столица древней Персии. В 330 г. до н. э. Александр Македонский сжег значительную часть города.

Бальбек, точнее Баальбек,— древний город в Сирии, где находился храм бога солнца, окончательно превратившийся в руины в результате землетрясения 1759 г.

Тадмор — населенный пункт в центральной части Сирии, около которого находятся развалины Пальмиры — столицы одноименного государства, разрушенного римлянами в 273 г. н. э.

О, волны в Мертвом море! — «В Мертвом море исчезло, несомненно, более двух городов. В долине Сиддима их было пять: Адрах, Зебоин, Зоар, Содом и Гоморра... Утверждают (Тацит, Страбон, Иосиф Флавий, Даниил де Сант-Саба, Но, Мондрель, Троило, д’Арвие), что после сильных засух над водой видны остатки стен и колонн. Но в иную пору эти развалины можно наблюдать и сквозь прозрачную воду озера, причем на таком расстоянии друг от друга, что следует допустить существование нескольких поселений под ныне «омертвевшей» гладью». (Прим. Э. По.)

Эйракский — халдейский.

Как тьма нисходит — громкая, густая...— «Мне часто казалось, что я слышу шум тьмы, доносящийся из-за горизонта» (Прим. Э. По.)

В такие ночи шепчутся цветы — отмечаемая автором поэмы ассоциация с репликой из комедии У. Шекспира «Виндзорские насмешницы» (V, 5): «Феи гадают по цветам».

Стр. 88. Под сенью ветвей,

            Охраняющей спящих

           От слепящих лучей.— «В Писании сказано: «Днем солнце не поразит тебя, ни луна ночью». Далеко не все знают, что в Египте лунные ночи ослепляют того, кто спит лицом к ним; на это и намекает вышеприведенный пассаж». (Прим. Э. По.)

Лигейя — условное имя, происходящее из греческого, буквально означающее «мелодичный»; в поэме «Аль-Аараф» — воплощение божественной Музыки и Гармонии. Впоследствии По наделил именем Лигейи главную героиню одноименной новеллы, чей голос «звучал столь ясно, гармонично и покойно, с почти волшебной мелодичностью» (см. «Лигейя»). Исследователи По полагают, что писатель заимствовал это имя из поэмы Публия Вергилия Марона (70—19 гг. до н. э.) «Георгики», где упоминается нимфа Лигея (IV, 336).

Иль в небе застынешь —

Ночной альбатрос.— «Говорят, что альбатрос спит, раскинув крылья, в воздухе». (Прим. Э. По.)

Стр. 89. Беспокоясь, как пчелы...

            Где вереск сырой,

            Где тихие долы,—

           Лигейя, запой! — «Ритм этих строк, как и примерно шестидесяти предыдущих, должен передать состояние волнения. Он восходит к Вальтеру Скотту, точнее, к его Клоду Хэлкро:

Приводимая По строфа — стихотворная интерполяция (песня Мэри) в седьмую главу романа Вальтера Скотта (1771—1832) «Пират» (1822). Необыкновенное ритмическое богатство поэмы «Аль-Аараф» (в частности, песни Незейи, заклинающей Музыку-Лигейю с целью пробудить ото сна духов, населяющих планету Аль-Аараф) не раз побуждало исследователей к поискам аналогичных ритмико-версификаторских экспериментов в предшествующей и современной Э. По англоязычной поэзии. В качестве возможных источников найденной в «Аль-Аараф» ритмической организации стиха чаще других назывались поэтические произведения Джорджа Байрона (1788—1824), на протяжении всей жизни высоко ценимого По и, без сомнения, оказавшего значительное влияние на его творчество. В качестве поэтических аналогов приводим два фрагмента из произведений Байрона, в метрическом отношении родственных стиху По в поэме «Аль-Аараф»:

Стр. 90.Во всем подобны ангелам, но еле-

           Еле причастны Знанию тому,

          Что означает Смерть, конец всему.— Согласно догме ортодоксального христианского мироучения, человек, сотворенный для блаженного неведения, стал смертным и подверженным земным невзгодам, вкусив от губительного древа знания.

Вдали от Рая, Ада и ЗемлиI —

Un no rompido sueno —

Un dia puro, allegre, libre,

Quiera —

Libre de amor, de zelo

De odio, de esperanza, de rezelo{Сна — без слез во сне — я жажду, Дня — без туч мученья черных... Не томиться б

Страхом, страстью, ожиданьем, Подозреньем и желаньем!}.

(Лyuc Понсе де Леон)

«Печаль не исключена из мира Аль-Аарафа, но эта та печаль, какую у живых вызывают умершие и которая для некоторых становится своего рода опиумом. Страстное волнение Любви и смятение духа, вызванное этой отравой, суть наименее священные наслаждения, наказанием за которые для душ, избравших Аль-Аараф местом посмертного пребывания, становится окончательная смерть и бесследное уничтожение». (Прим. Э. По.)