Пока живешь, душа, - люби!..

- Покайтесь перед нами, убийцы наши. Мы вам все простим, - говорит поэт.

- Кому каяться? И перед кем? Никого нет. Все умерли. Даже страны нет.

- Перед детьми войны.

- Но уже давно изданы повести Анатолия Приставкина, Виктора Астафьева. Тебя вон

печатают. Мало кто читает, но ведь рот не затыкают. Это и есть покаяние. Даже фильм с

таким названием вышел. Войны давно нет.

- Война продолжается. Множатся ряды малолетних преступников, при царском ре-

жиме такого не было. Тюрьмы переполнены.

- Тоскуешь по царизму?

- Да нет. «Белое и красное крыло гибельной метелью замело».

- И что же ты предлагаешь?

- Не дуди, полководец, в дуду,

Накликая другому беду.

Ты забудешь –

Погостная птица

На гнездовье к тебе возвратится...

Виляет история, делает такие повороты, что и в страшном сне не приснится. Вчераш-

ний страдалец за народ - по сегодняшним меркам террорист. То Ленин и партия - «славься

на все времена», теперь царя причислили к святым. А у поэта:

К небу, в землю

Землистые лица.

Церковь в кружеве снежном –

Как челн.

Вздеты руки:

Крушить ли, молиться?

Но - кого?

Но - кому?

Но - о чем?

С годами он все чаще слышит голоса, на которые не может не откликаться:

После боев

Святых и правых

Молитву позднюю творю.

Следы сапог моих кровавых

Ведут –

Носками к алтарю...

56

- Ну и мастер Вы, Михаил Николаевич, - говорят читатели. - Какого лирического

героя себе выдумали!

Стихи Михаила Сопина проникнуты сочувствием ко всем униженным и осужденным

обществом, независимо от статей в приговорах. Он не может иначе, ведь это с ними он

делил пайку и нары там, где не принято было спрашивать: «За что сидишь?» Пришли по

разным дорожкам - а теперь судьба общая. И охрана, кстати, на той же дорожке, одним

миром мазана (это хорошо показано С. Довлатовым в романе «Зона»). Администраторы

даже больше к той стезе прикованы невозможностью сделать карьеру где-то еще, потому

что этот пласт в обществе низший.

...На станции Чепец, когда Михаил уже со справкой об освобождении ожидал тран-

спорт, его пригласил в гости «гражданин начальник» - капитан Виктор Тарасович Лепко.

Достал бутылку, стаканы.

- Тебе хорошо, - говорил капитан, плача, в расстегнутом мундире. - Идешь на волю.

Можешь стать дворником, сторожем... кем угодно. Общаться с нормальными людьми и

никогда сюда не возвращаться. А мне некуда освобождаться, у меня не хватит сил начать

новую жизнь. Я ничего не хочу и не могу...

* * *

Из далей харьковские клены

Сквозь сумрак полувековой:

«Вставай, проклятьем заклейменный!» -

Шумят над белой головой.

Родимые,

Все так непросто:

В едином с вами

Я строю

Встаю,

Забитый на допросах,

Над бездной лагерной встаю.

Уходим мы...

Прощаться скоро

Придется,

Беженцы войны.

Сиротство красного террора -

Вы все в душе моей равны!

МУНДИР И СУТЬ

Плыл едкий запах первых дней войны.

Орал Мундир

Тяжелой силы речи.

Он главным был.

И представлял в дни сечи

Парад, декор, двойное дно страны.

Витийствовал,

Кровавый глаз кося,

Светился, как фонарь над преисподней:

«Без нас - без нас -

Грядущему нельзя!

Без прр-ровокаций!

Дом горит сегодня!»

Да. Верно. Дом отеческий горел,

57

Как и потом -

И двадцать лет, и тридцать...

И вышло так,

Что взрослой детворе,

Уже клейменной

На родном дворе

Развалинами душ не исцелиться.

Мой крестный путь -

В пожар из-под огня.

Без этого нельзя понять меня.

Сорок второй. Нас жгут со скарбом всем.

Горят косички, ленточки матросок.

И по живым свинцовый хлещет посох -

Страшней приказа 227*.

И тут я понял: если не осилю -

Конец.

Мундир - пустышка. Лжив. Дыряв.

Пополз... за полумертвую Россию

Держась руками в желтых волдырях,

По чьей-то крови,

По своей скользя.

И с той землей

Мы больше, чем друзья…

Любовь, Отчизна,

Вождь – пустые звуки

Для тех, кто чтут

Мундир или Указ.

Я Родину свою

Вблизи, вдали

Найду без вас,

Душою, что болит –

Как у солдата отнятые руки.

В окопы – с ней,

В забои и застенки.

Жрал грунт окопный.

Полыхал и зяб.

Скипелись мы –

Как кладка древней стенки:

И подорвав,

Нас разделить нельзя.

------------------------------------

* - приказ И. Сталина от 28.6.42, по которому командиры (политработники) рот, батальонов, полков, дивизий, отступившие с боевых позиций без приказа сверху, объявлялись предателями Родины. На

основании этого приказа в армии были сформированы штрафные роты и батальоны, которых бросали в

наступление под вражеский огонь.

* * *

Нет в наших голосах

Идиллий.

В эпоху пряника-кнута

Под рельс звенящий

Мы ходили,

Считая версты и лета,

58

От севера и до востока

Ни звезд, ни бирок -

Кто таков?..

По всей дуге судьбы жестокой

Без нас не сыщешь рудников.

Ангарск ли, Куйбышев, Каховка,

Волго-Донская ли вода,

По фотокоровской сноровке -

Другие лица и года.

Мы шли и шли без соцзащиты

Сыны войны, войны иной.

Державным страхом рот зашитый

Мычал проклятьем и виной.

В Усолье мрачном

И у Лены

Под пулеметный говор вьюг

Нам правда

Разрывала вены,

Творя

Историю

Свою.

КОРАБЛЬ

Все ипостаси

Гибельного рока -

Мои:

Пацан-солдат,

Бездомник, тать,

По каторжным и беженским дорогам

Пройдя, я мог на Родину роптать.

Обрубленные руки

Что напишут?

Что мертвый

Докричит издалека?

Работай, медсанбатная строка,

Избавленная жизнью от излишеств.

Прильну к земле –

Мольба со всех сторон:

«Склонись

Над красным

И над темным полем,

Оставь себе

В казеннике патрон

И в дикость масс

Кричи о мертвых нас,

Пока храпит

Стреноженная воля».

Исполню все, что требуете вы,

Гулаговцы,

Бездомники,

Солдаты.

59

Как пуля в пулю, -

С Вами!

Дата в дату -

Прошел по рубежам по болевым.

Все вами недожитые лета

В груди моей не для другого раза.

Я рядом с вами шел, не по пятам,

По зову сердца шел,

Не по приказу.

Как колос из земли -

Я весь из вас!

А лира, что ж,

Поэт - он ближе к Стеньке.

Есть те,

Что не уступят мест у касс,

А я свое не уступлю - у стенки.

Так много мыслей,

И одна другой

Полыннее.

Веками так нам пето, -

Как с бубенцом,

Что бьется под дугой,

Мы свыклись с тем,

Что царь

Убил

Поэта...

Мы в шорах,

Братья,

Милые, мы в шорах:

От кривды,

Не от правды мы седы,

Что бойню порождает лютый ворог,

А грешных судят

Правые суды.

Из века в век кочующая мразь

Бьет чистоту,

Уничтожая нравы.

Девиз дельцов:

Дыши - как в дождик травы.

Иначе - пуля.

Выше не вылазь.

И вот уж мне определяют место:

«Романтизируй. Воспевай прогресс.

Нам о тебе

До донца все известно.

Мы над тобой цари,