Письмо Н. С. Хрущеву – гражданки-орловчанки («О, Сергеевич Никита!..»)
О, Сергеевич Никита!
Изнемогшая в борьбе,
У разбитого корыта
Очутившись, я к тебе
О возмездии взываю;
Бывший член КПСС,
Я всем сердцем уповаю
На тебя, орлом с небес
Появись в Орле скорее,
Обезвредь старуху-фрю
И в обкоме дай по шее
Пятому секретарю!
13 июля 1959
«Аппетитно пообедав…»
Аппетитно пообедав
С кашей отпрыском свиньи,
Стал читать я двух Альфредов: —
Де Мюссе и де Виньи.
Нестандартные французы!
Каждый носит свой наряд;
Этих двух Альфредов музы
Разным тембром говорят.
Погружаясь в мир былого,
Я нигде, друзья мои,
В их творениях ни слова
Не нашел о двух Луи.
И ни косвенно, ни прямо,
Ни в строках, ни между строк,
Никакого фимиама
Не разносит ветерок.
Но зато Альфреда оба,
Даже в шумный наш уют,
Да к тому же из-за гроба,
Сердцу голос подают.
<17 июля 1959>
«Чуть побрызгав ландышем Коти…»
Чуть побрызгав ландышем Коти
На себя и на платочек с меткой,
Вышла мама с дочкой-малолеткой
Погулять и молвила в пути:
– «Доченька, беги скорей к реке
И скажи мне, что за человечки,
Дяди или тети там у речки
Издали белеют на песке?..»
Отогнав букашку от щеки,
Бросив наземь прыгалки и мишку,
Побежала девочка вприпрыжку
На разведку к берегу реки.
И покуда мама сквозь лорнет
Белые разглядывала пятна,
Возвратилась дочь ее обратно,
Раскрасневшись словно маков цвет.
– «Мамочка, меня ты не брани,
Я глядела спереди и сзади,
Но не знаю – тети или дяди,
Потому что голые они!..»
30 июля 1959
Рондо («Лишь Муза в этот вечер у огня…»)
Лишь Муза в этот вечер у огня
Ко мне подсела, близостью пьяня, —
В природе обозначилась тревога:
Взъерошилась осина-недотрога
И всколыхнулись волны ячменя.
Жизнь без нее чадит как головня,
Действительность бесцветна и убога,
Ведь для души прекрасному родня
Лишь Муза.
Я знаю – неизведанным маня,
Когда моя окончится дорога
По бытию, и ласково и строго,
Под звездным небом иль при свете дня,
Покинуть мир благословит меня
Лишь Муза.
<11 августа 1959>
Второй литературный сонет («Нет, не одна влекла меня дорога…»)
Послание-акростих Николаю Минаеву
Нет, не одна влекла меня дорога
И знал я и Джульетт и Виолетт;
Кокетничал я с жизнью много лет,
Однако жизнь со мной держалась строго.
Ловя в Сахаре как-то носорога
Арканом, я за счастьем мчался вслед: —
Югурты сохранившийся скелет
Мной найден был. Довез до Таганрога
И заработал этим миллион…
Научный я теперь Наполеон,
Академист! – а брюки протирая,
Ей – Богу ты не снимешь урожай,
Ведь, брат, стихи не доведут до рая…
Учти сие и в Африку езжай!..
14 августа 1959
«Месяц май… Мурлычет море…»
Месяц май… Мурлычет море
Мелодично, музыкально…
Модница московской марки,
Миловидна, молода,
Маслоносова Маруся
Молвит мрачному мужлану,
Меднолобову Матвею,
Мясорубу-молодцу:
– «Молдаванин Мисаил,
Малохольный мамалыжка,
Месяц мне мозги мутил;
Молдаванин Мисаил
Мне мошной милльонной мил.
Мерин, мул, морж, мопс, мартышка —
Молдаванин Мисаил,
Малохольный мамалыжка!..»
Морщась, Мотька Меднолобов,
Мастодонт монументальный,
Мощный, мускулистый малый
Мямлит, медленно мыча:
– «Мы, мол, мы мышиной мымре,
Мисаилке-мироеду
Морду, мол, мурло, мол, можем
Моментально молотить!..»
<16 августа 1959>
Триолеты о поэте. Памяти И. С. Рукавишникова
Памяти И. С. Рукавишникова
1. «Я начинаю триолет…»
Я начинаю триолет
На склоне дня и склоне лета,
А также и на склоне лет.
Я начинаю триолет
Поэту в память и вослед.
Под музыку из «Риголетто»
Я начинаю триолет
На склоне дня и склоне лета.
2. «Поэт, наружностью ты был…»
Поэт, наружностью ты был
Точь-в-точь подобен Дон-Кихоту,
А сердцем – триолетофил.
Поэт, наружностью ты был
Как рыцарь из Ламанчи хил,
И на ходу мурлыча хоту,
Поэт, наружностью ты был
Точь-в-точь подобен Дон-Кихоту.
