За синим морем

ЗА СИНИМ МОРЕМ

За синим морем встали горы

И плещет холод синих вод,

За синим морем ходит горе

Не к богачам — наоборот.

За синим морем всходы плохи,

На черных спинах черный пот.

За синим морем — хлеба крохи

Не богачам — наоборот.

И ропот бедноты суровый,

Как журавлиный клич, плывет,

За синим морем плачут вдовы

Не богачей — наоборот.

Там меж людьми иные счеты,

Все в той стране наоборот...

Голодный стонет без работы,

Богатый на разбой зовет.

Ну да, мы будем спорить с горем

За тем широким синим морем!

Не говорить же нам с любовью

О том, что волны пахнут кровью·

Мы принимаемся за дели,

Громит бесчестье наша честь,

Чтобы неправда онемела,

А правда шла, какая есть.

Чтоб мысль простая плугом в поле

Перевернула б целину, —

За мир, за труд, за праздник воли, —

Чтоб наши песни побороли

И переспорили войну.

За синим морем долы, горы

И холод ночи голубой,

За синим морем ходит горе,

Но я с ним выхожу на бой.

ЛЕНИНСКОЕ СЛОВО

Где день встает над миром новый,

Где зори ясные встают,

Там ходит ленинское слово

И думы Ленина живут.

За океаном, за туманом,

В американской стороне,

Я повстречался с ветераном,

Что был в Арденнах на войне,

Что возвратился с поля боя

В ожогах, в ранах и без рук,

Что носит горестно с собою

Не столько славы, сколько мук.

Болят и ноют раны в теле,

И седина легла в висках.

Его знамена почернели

У поджигателей в руках.

И ничему душа не рада —

Кругом измена и обман.

И только ясным добрым взглядом

Он все глядит за океан —

Туда, где день занялся новый,

Где и сама земля поет,

Туда, где ленинское слово

И дело Ленина живет.

Глянь на восток: с великой думой

И по земле и по воде

Идут бойцы Мао Цзе-дуна,

Солдаты армии Чжу Дэ.

Они идут, врагов сметая,

Озарены огнем войны,

Полки народного Китая,

Освободители страны.

И перед взглядом их суровым

Года счастливые встают,

И в сердце ленинское слово

И думы Ленина живут.

Двадцатый век проходит в штурмах,

В дыму и в заревах войны...

Томятся брошенные в тюрьмы

Несчастной Греции сыны.

Убийца им грозит расправой —

Не жди пощады никакой.

И переплет решетки ржавой

Уже дрожит под их рукой.

И ни застенки, ни оковы,

Ни смерть их волю не убьют:

В душе их ленинское слово

И думы Ленина живут.

Идет то слово, как до дому,

К забитым неграм в Оклахому,

Оно, как гость, и там и здесь,

Оно несет о правде весть.

Ему преграды — не преграды,

И с лесорубами Канады,

И с бедным негром заодно

Великий гнев кует оно;

На Кубе, в Мексике далекой

Ломает дверь тюрьмы жестокой.

На площадь в Токио идет, —

Оно везде, где есть народ.

В горах Вьетнама это слово

За мир сражается сурово,

Как гневный вал кипящих вод,

В индонезийский берег бьет,

И день встает над миром новый,

Редеет мрак, и тает мгла.

Бессмертно ленинское слово,

Бессмертны думы и дела.

Идет то слово через горы,

Идет дорогою степной

К тем тихим елям, у которых

Ильич покоится родной.

Когда ребенка мать качает

И песнь свою поет над ним,

Оно в той песне оживает

Цветком весенним голубым.

Когда в ночах в дали багровой

Пылают домны, пламя бьет,

В литье, в металле это слово

Непобедимое встает.

И по родным широким нивам,

Что в летний день ласкают взор,

Оно пшеницей златогривой

Заходит на колхозный двор.

И вечно живо, вечно ново,

Всегда зовущее вперед,

В душе у Сталина родного

То слово Ленина живет!

визит

Нынче зашли повидаться со мною

В номер гостиницы на Бродвее

Те бедняки, что дружны с землею,

В давние годы сроднившись с нею.

Те, что на фермах и жнут и косят,

Сеют и пашут под теплым небом...

Только зимою их дети просят

Дать им хоть цент на кусочек хлеба.

Те, что на фермах встают до зорьки

И молоко увозят на рынок,

А сами жуют зачерствелую корку

И запивают водой из крынок.

Те, что, за лето истративши силы,

Не получив за работу платы,

В позднюю осень ногами босыми

Меряют Соединенные Штаты.

Не из банкирской породы — янки —

Люди, в которых душа живая...

В памяти — Русов и Бородянка,

В памяти — Косов и Лозовая.

Некогда в путь из родимых хижин

Голод их выгнал — куда же деться !

Год девятьсот двенадцатый выжжен *

Черным рубцом на бедняцком сердце.

И, с болью в сердце, они покидали

Землю свою на рассвете туманном,

Как журавли улетая в дали,

Счастье отыскивать за океаном.

Но у конвейера, за станками

Как ни трудились с темна до света,

Как ни ловили его руками,

Горе узнали, а счастья все нету.

Очи на лоб от натуги лезли

В доках портовых в слепые ночи...

Там без труда их нашли болезни,

Только вот счастье найти не хочет.

А на земле арендатор грозен,

Жалкие хаты бедны и плохи.

Есть и мозоли, и пот, и слезы,

Только вот счастья — увы ! — ни крохи.

Гости присели и в промежутке

Крутят махорочные самокрутки. . .

Руки сильны — горы б двигать такими,

Впору скрутить поджигателей ими!

— Ты расскажи нам, ведь мы с весною

Вновь безработицу ждем и горе...

Встал я тогда — и пшеница за мною

Поля колхозного встала, как море.

— Правда, что землю крестьянам отдали?..

Встал я — и словно за мной спозаранку

Земли колхозные встали садами

В Косове, Русове и Бородянке.

— Правда, что больше сохою не пашут,

Песни летят над полями, лугами...

Встал я — и строем тракторы наши

Двинулись в поле, сверкая плугами.

Правда ли это?.. А правда стояла

Тут же за мной, за моими плечами,

Песню вела и зерно наливала,

Плавила сталь огневыми ночами;

Шла Бородянкою и Лозовою,

В школу букварики детям давала,

Шла с трактористами ширью степною

И агрогород в степи подымала.

С лесополос от весеннего шума

Шла, раскрывая народную думу,

Прямо в столицу...

А гости не знают

И задают мне десятки вопросов.

Правду, пришедшую в Русов и Косов,

Матерью родичи их называют.

С ними она поля засевает,

С ними она в Кремле заседает.

— Кто вам помог расправиться с лихом,

Поднял страну, истекавшую кровью?

— Сталин, — сказал я взволнованно, тихо.

— Сталин, — они повторили с любовью.

А как пошли после встречи короткой,

Вижу — упругою стала походка,

Вижу — крылатыми руки их стали,

Вижу — глаза огнем заблистали.

И, оглушенные шумом и криком,

Площади слушали звуки их речи...

С именем мудрым, простым и великим

Так и пошли они — солнцу навстречу.

КАТЮША

Как на вечеринке в отчем доме,

Я ее услышал здесь, вдали.

.. .Негров двое в поле, в Оклахоме,

Нашу песню милую вели.

И она тепло легла на душу,

Цветом, что над речкой нависал.

Негров двое славили Катюшу,

Ту, что Исаковский написал.

Как она пришла за океаны

Сквозь фронты и тяготы боев?

Может, наши парни-капитаны

Завезли в Америку ее?

Или, может, шторма вал кипучий

Кинул в чужедальние поля?

И она стоит теперь на круче,

Бедным неграм душу веселя —

Белым платьем, синим-синим взором