Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем "Список благодеяний "

Пожилой господин со свитой уходит.

 …театры, искусство рабочим. Я видела глобус в руках пастуха. Я видела Красную армию. Я видела знание в глазах пролетариата. Я слышала лозунг «Долой войну». Я вспомнила все.

Входит начальник полиции со свитой.

Тишина.

Начальник полиции (у витрины с манекеном. Сантиллану).

С кем говорить?

Сантиллан молчит.

Нач/ало/ муз/ыки/. Скрипка.

Ход Сантиллана.

Вы должны покинуть город по следующему маршруту…

Долой, долой!

Выход Кизеветтера до выстрела — 1 минута.

Эти люди не уйдут из города.

(увидела появившегося Кизеветтера, становится с левой стороны/от/ Сантиллана). Этот человек… осторожней… Умоляю вас.

Осторожно, Сантиллан.

Полицейские поручили ему… он убьет вас…

Нач/ало/ муз/ыки/.

Скрипка возникла. Presto.

Откуда ты знаешь? Ты разве служишь в полиции?

Она служит в полиции!

Итак, мы ждем.

Чего ты ждешь, палач?

Палач, долой!

Взять его!

Выходит полицейский.

Протяните руки!

Полицейский вынимает наручники.

Руки!

Сантиллан неподвижен.

Силой!

Борьба. Presto.

Полицейский с наручниками делает движение.

Сантиллан ударяет его по руке.

Наручники успевают надеть.

Сантиллана берут! Сантиллана берут!

Происходит борьба, во время которой Сантиллан кричит:

«Да здравствует социальная революция!»

Да здравствует социальная революция!

Кизеветтер стреляет в него.

Леля успевает закрыть Сантиллана собой.

Кизеветтер, выстрелив, бросает револьвер.

С выстрела до конца — 2 м/инуты/ 20 /секунд/.

Паника. Гнев.

Толпа хлынула на выстрел вон.

Не поддавайтесь провокации. Не отвечайте! Не стреляйте. (Падает.)

Она воровка!

Он ее из ревности…

Любовник ее!

Она служила в полиции.

Предательница!

Потаскуха!

Убили русскую! Смерть! Смерть!

Леля от фонтана идет на авансцену:

— а) сц/ена/с наручниками;

— б) выстрел;

— в) ранение;

— г) «убили русскую», «смерть»;

— д) уход полиции, Сантиллана и Кизеветтера;

— е) Леля= <…>.

Кизеветтер, выстрелив, бросает револьвер.

Подросток подн/имает/ револьвер и несет к маг/азину/, где Леля.

N.B. Около Лели некая группа + Ткачиха.

Музыка. Скрипка.

(увидела револьвер). Это я украла у товарища… (Падает на руки Ткачихи.) Простите меня. Простите меня… Жизнь… Жизнь… Кончается жизнь… Товарищи, я все поняла. (Ложится.) Я умираю за революцию… на камне Европы. Париж, Париж! Вот слава твоя, Париж!.. (Обхватывает Ткачиху и шепчет ей на ухо.)

Ткачиха наклоняется над ней.

Не слышу, не слышу… Она просит накрыть ее тело красным флагом. Подымите флаги. Мы пройдем по улицам города. Мы прокричим правительству список наших бед.

Леля лежит мертвая, непокрытая.

Толпа двинулась вперед со знаменами.

Выход драгун. Выстрелы. Темнота.

Конец

Глава 7

«Здесь Мейер тряхнет стариной…»

Мейерхольд на репетициях «Списка благодеяний»

Полтора месяца, январь и первая половина февраля 1931 года, в ГосТИМе заняты «Последним решительным», спорами вокруг пьесы и спектакля, окончившимися болезнью Мейерхольда (17 февраля он пишет о том, что болен, Вс. Вишневскому). Но уже с начала года Мейерхольд возвращается к пьесе Олеши. «Как говорят, по вечерам у него на дому идет работа над Алешой (так — В.Г.), там уж роли распределяют…» — пишет Э. Гарин X. Локшиной 6 января 1931 года [363]. Спустя еще два дня, 8 января: «Последние дни репетирует Тяпа [364], очень слабо (речь идет пока о „Последнем решительном“. — В.Г.), но сама хозяйка, очевидно, занята не будет, ибо готовится к актрисе» [365]. В эти же дни Гарин пытается посмотреть фильм о процессе Промпартии: «Вчера вечером дошел до того, что в очереди в 1-ый Союзкинотеатр на процесс промпартии простоял час, и так и не попал» [366].

Начиная с первых дней марта последовательность работы над «Списком благодеяний» возможно проследить почти день за днем.

Судя по письму Гарина к Локшиной, 3 марта состоялась не беседа с автором, а читка пьесы [368] на труппе.