Написано кровью моего сердца (СИ)

Здесь была латинская сентенция, какая-то глупость, вроде..."Пейте не пчелу в настоящее время"- но, если прочитать это фонетически правильно на английском, не обращая внимания на расстояние между буквами, читалось: "Я горшок для ссанья и тем хорош."

Он в задумчивости посмотрел на миссис Хардман - но решил, что, скорее всего, это не ее работа. Должно быть, отсутствующего мистера Хардмана - или бывшего, подумал он, учитывая очевидную бедность семьи,- и он незаметно перекрестился при мысли об этом... весьма образованном человеке.

Ребенок опять проснулся, и суетился в люльке, повизгивая, совсем как новорожденный лисенок.

Г-жа Хардман зачерпнула ребенка из колыбельки, одной ногой подтянув видавший виды стул для кормящих к огню.

На мгновение она положила ребенка на кровать рядом с Джейми, открывая с одной стороны блузку, а другой автоматически пытаясь подхватить катившееся к краю стола яблоко, которое случайно толкнула локтем одна из девочек.

Малышка зачмокала губами, голодная, как и ее сестры.

"А это будет уже... Целомудрие, Най сомнений?"- сказал он. Миссис Хардман уставилась на него.

"Как тебе удалось узнать имя ребенка?"

Он взглянул на Пруденс и Пейшенс - Благоразумие и Терпение,- которые молча набивали рты хлебом и мясом - да так быстро, как только могли проглотить.

"Ну, я еще в жизни не встречал девицы по имени Трезвость, или Стойкость," - сказал он мягко. "Пеленка совсем промокла; есть у вас для нее чистая тряпица?"

У огня сохли две изношенные тряпки - одну она принесла ему, и обомлела, обнаружив, что Джейми уже развернул сырые пеленки - "nappie", как называла их Клэр, - и вытирал с младенческой попы какашки, зажав крошечные лодыжки в одной руке.

"Вижу, у тебя есть дети." Подняв брови, миссис Хардман с кивком благодарности взяла у него грязный лоскут, и бросила его в ведро с уксусом и водой, которое стояло в дальнем углу.

"И внуки,"- сказал он, шевеля пальцем перед носом крохотного Целомудрия. Та заклокотала и скосила глазки к носу, с энтузиазмом суча ножками. "Я уж не говорю о шестерых племянниках и племянницах."

И где теперь Джем, и малышка Мэнди, интересно? Сможет ли она теперь дышать легко, без труда... бедная маленькая Лесси? Он нежно пощекотал мягкую розовую ножку ребенка, вспоминая странно красивый, мучительно синий оттенок совершенных пальчиков Мэнди, долго-сочлененных и изящных, как у лягушки.

"Они у нее совсем, как твои,"- сказала ему Клэр, легонько водившая ногтем вниз по подошве новорожденной Мэнди, и вдруг отделив длинный большой палец от других. Как она это тогда называла?

Он и сам попробовал, осторожно - и захлебнулся от восторга, когда ему удалось это сделать с пухлыми пальчиками Целомудрия. "Бабински,"- сказал он миссис Хардман, с чувством глубокого удовлетворения, от того, что сразу вспомнил имя. "Так называется, когда большой палец может это делать... Рефлекс Бабинского".

Миссис Хардман посмотрела на него удивленно - хотя удивилась еще больше, когда он умело расстегнул пеленку, и ловко спеленал крошку Целомудрие одеялом заново.

Она взяла у него ребенка, с неопределенным выражением опустилась в кресло... и натянула свой жалкий платок на детскую головку.

Не имея возможности отвернуться, Джейми просто закрыл глаза, чтобы позволить ей хотя бы крохотную частицу частной жизни - уж какую мог.

ПОМНИТЕ ПАОЛИ!

СО СВЯЗАННЫМИ РУКАМИ УТИРАТЬ ПОТ с лица оказалось довольно трудно, и уж совсем невозможно было уберечь раненый глаз от язвившей его соли - тот распух и превратился в щелочку, но до конца закрыться не мог.

Слезы бежали по щекам нескончаемым потоком, и уже капали у него с подбородка. Немного поморгав, в тщетной попытке очистить себе поле зрения, Джон Грей пропустил по дороге упавшую ветку, и неловко приземлился. Те, кто шел за ним следом по узкой тропе, внезапно остановились, мягко столкнувшись между собой, с возгласами недовольства и нетерпения, зазвенев и забряцав оружием и кантинами.

Чьи-то грубые руки его подхватили, и поставили на ноги снова - но высокий, костлявый человек, которому поручили быть его эскортом, только и сказал, "Смотрите под ноги, милорд,"- вполне сердечным тоном, и скорее легонько его подтолкнул, чем выпихнул на дорогу.

Воодушевленный таким доказательством милосердия и предупредительности, он изящно поблагодарил мужчину, и спросил, как того зовут.

"Меня?" Человек удивился. "Ах. Бампо. Нэтти Бампо." И спустя какое-то время добавил: "Хотя люди чаще называют меня "Ястребиный Глаз."

"Не удивляюсь,"- сказал Грей, как бы себе под нос.

Он поклонился, насколько возможно было это сделать на ходу, и кивнул на длинную винтовку, которая болталась у того за спиной в короткой ременной петле.

"Ваш покорный слуга, сэр. Из чего я делаю вывод, что вы прекрасный стрелок?"

"Полагаю, вы хорошо выводите, и неплохо вычитаете, Ваша светлость." Бампо с трудом скрыл усмешку. "Так как? Хотите кого-то подстрелить? Или еще что?"

"Я еще веду список,"- сказал ему Грей. "Дам вам знать, когда он будет завершен."

Он скорее почувствовал, чем услышал, что другие смеются - их новое развлечение было почти осязаемым, но производило слишком много шума.

"Позвольте мне угадать, кто в списке первый - большой шотландский парень, который вам в глаз засветил?"

"Да, в списке он расположился довольно высоко."

На самом деле, Грей никак не мог решить, кого бы он предпочел видеть в расстрельном списке первым: Джейми Фрейзера или собственного чертова братца. Возможно, Хэла - учитывая все обстоятельства.

Достаточно иронично - уж если сам Хэл в конечном итоге добился, чтобы его расстреляли. Хотя его похитители, казалось, были совершенно убеждены, что повешение было бы методом наиболее предпочтительным.

Это напомнило ему о несколько неудобном этапе беседы, которая предшествовала его похищению через леса, по оленьей тропе, обильно заросшей колючими кустами ежевики, с низко висящими ветками, и усеянной клещами и кусачими мухами размером с подушечку его большого пальца.

"Вы случайно не знаете, что такое - или, возможно, кто такой, - Паоли, мистер Бампо?"- спросил он вежливо, поддев ногой еловую шишку, и отбрасывая ее с тропинки подальше.

"Что такое Паоли?" Голос мужчины был полон искреннего удивления. "Слушай, парень, ты что - только на свет родился?"

"Сравнительно недавно,"- ответил Грей сдержанно.

"Ого". Бампо что-то соображал, стараясь приноровить свой длинный шаг к куда более коротким шагам Грея.

"Что ж, это было одно из самых позорных нападений, если быть точным. Ваш родственник - генерал-майор Грей, как о нем говорят, и его войска, - подкрался ночью туда, где расположились мужчины генерала Уэйна. Грей не хотел рисковать случайной искрой от кремня, и таким образом себя выдать - и отдал приказ вынуть все кремни из своих ружей, и действовать только штыками. Напал на американцев, и штыками положил около сотни человек - в собственных постелях, в холодной крови!"

"В самом деле?" Грей пытался примирить этот счет с любыми потерями в недавних сражениях, из тех, о которых он знал - и ему это никак не удавалось.

"А Паоли?"

"О... Это название таверны где-то поблизости. Таверна Паоли."

"Ах так... И где это? Географически, я имею в виду. И когда, собственно, это сражение произошло?"