Основы английской фразеологии

другие — в целях экспрессивной характеристики или

эмоционального самовыражения. Поэтому принадлежность

фразеологической единицы к той или иной стилистико-функциональной

сфере должна играть роль вторичного ее признака, не определяя

собой основную рубрикацию фразеологического фонда.

Есть два признака фразеологических единиц,

непосредственно и, казалось бы, в равной мере связанных с сущностью

последних как единиц постоянного контекста. Это, во-первых, характер

распределения и взаимодействия двух основных элементов

образующего их постоянного контекста; во-вторых, степень его

подвижности.

Для построения контекстологической классификации

фразеологических единиц необходимо определить соотносительную

значимость обоих этих признаков, т. е. установить, какой из них

является признаком класса, а какой — признаком подкласса (или

множества и подмножества).

Можно подумать, что решение этого вопроса зависит от того,

что признаем более существенным — отличие фразеологической

единицы от слова или от переменного словосочетания. В первом

случае для типологии фразеологических единиц следует

признать основным признак их подвижности или неподвижности. Во

втором случае — более существенным окажется деление их на

фраземы и идиомы.

Однако нетрудно видеть, что такая постановка вопроса

неверна по существу. Фразеологическая единица выявляет свою

сущность в одновременном противопоставлении ее и слову

(в плане формы и особенностей выражаемой ею семантемы), и

переменному сочетанию (в плане структуры контекста и, опять-

таки, особенностей семантемы). Оторвать один из этих

элементов двойного противопоставления от другого' невозможно, и

отдать первенствующую роль одному из них за счет другого —

значило бы допустить произвольность решения.

Вопрос следует поставить иначе: что важнее для

контекстологической квалификации фразеологической единицы —

внутренние контекстуальные связи ее или формы ее употребления в

речи? На это легко ответить, выдвинув встречный вопрос: что

делает сочетание слов фразеологической единицей — специфика

его внутренних контекстуальных связей или его формальная

неизменяемость? Несомненно, первое, ибо ни морфологическое

разложение, ни лексическое расщепление, ни синтаксическое преоб-

185

газование тех единиц, которые допускают эти формальные

модификации, не разрушают их сущности как единиц постоянного

контекста. Следовательно, основным внутренним делением

фразеологического фонда является деление на два основных

класса — класс фразем и класс идиом.

Следующим по значимости признаком фразеологической

единицы является степень стабильности ее формальной структуры.

Хотя, как уже отмечалось (см. гл. IV, § 2), неподвижность

контекста зависит в большинстве случаев от грамматического

строения или синтаксической функции, закрепленной за данной

единицей постоянного контекста, а не от характера его внутренних

контекстуальных связей, тем не менее прямым результатом этой

неподвижности является сближение фразеологической единицы

»со словом. Вследствие этой неподвижности усиливается

внутренняя нечленимость фразеологической единицы, ибо

составляющий ее контекст становится смешанным лексико-синтаксиче-

ским постоянным контекстом. Поэтому вторым по значимости

признаком фразеологической единицы должна быть признана

степень ее формальной стабильности. В связи с этим как в классе

»фразем, так и в классе идиом выделяются два подкласса, т. е.,

соответственно, подвижные и неподвижные идиомы и фраземы.

При этом первый подкласс может быть и далее детализирован

лри необходимости, т. е. подразделен на морфологически

членимые, дистантные, синтаксически преобразуемые подвижные

фраземы (resp. идиомы).

Два основных класса фразеологических единиц с их

подклассами составляют, строго говоря, единственно существенное

содержание их контекстологической классификации. Определение

места той или иной единицы в этой классификации обеспечивает

выявление ее особенностей как единицы постоянного контекста.

Поэтому такое определение является обязательным

относительно любой единицы и применительно к любому аспекту ее

анализа.

Практически при исследовании фразеологических единиц

может оказаться нужным и учет их грамматического строения, или

обычной для них грамматической функции, о чем упоминалось

выше. В этом легко убедиться, например, рассматривая

конструктивную и функциональную основу степени подвижности

фразеологической единицы.

Но принцип грамматической характеристики

фразеологических единиц в силу ее вспомогательного значения для их

контекстологического анализа не может быть единым для всех случаев.

Говоря точнее, можно избрать какой-то один принцип и

распределить по выделяемым на его основе типам весь

фразеологический фонд языка. Но для анализа целого ряда фразеологических

«единиц он может оказаться не существенным, а наоборот, для

них более важным может быть учет каких-то иных

грамматических их особенностей. В таком случае подробная и громоздкая

186

система грамматических типов фразеологических единиц,

разработанная на основе какого-то определенного признака,

окажется лишь в каких-то своих частях отвечающей роли

вспомогательного, добавочного средства фразеологического анализа,

другие же ее части останутся на положении беспредметной

констатации. Такой инвентарный перечень превратится в некую

самодовлеющую классификацию, в значительной мере бесцельную,

причем этот самодовлеющий характер приведет ее к прямому

противоречию с ее же вспомогательной ролью.

Так, можно избрать в качестве принципа обобщенное

определение лексико-грамматического разряда знаменательных

компонентов фразеологизмов. Его более или менее удобно

использовать применительно к двучленным фразеологическим единицам.

Тогда выделимы типы: адъективно-Субстантивные (white

elephant, white night), глагольно-субстантивные (to mince matters,

to pass the Rubicon), субстантивно-субстантивные (bank holiday,

Hobson's choice), предложно-субстантивные (with a vengeance,

into the bargain), глагольно-постпозитивные (to fall out, to take

in), глагольно-наречные (to fall flat, to look forward to...) и т. п.

Однако если последовательно выдерживать этот принцип, то

в одну рубрику могут попасть единицы, разительно несхожие по

структуре. Например, к типу субстантивно-субстантивных будут

отнесены не только такие единицы, как bank holiday, но и такие»

как bone of contention, dog in the manger, bag and baggage;

в глагольно-субстантивный тип, помимо единиц вроде to pass the

Rubicon и т. п., войдут единицы floating capital, sleeping partner

и т. п. Таким образом, окажется в одних случаях необходимым

уточнение синтаксической организации указываемого состава

компонентов, в других — конкретной их словоформы. Так или

лначе, единство принципа лексико-грамматического

определения компонентов неизбежно будет нарушаться.

Особенно бесперспективным выступает этот принцип в

применении к единицам, имеющим в своем составе более чем два

знаменательных компонента. Разнообразие состава

фразеологических единиц и здесь может быть сведено к большому числу

типов, но эта громоздкая систематизация останется беспредметной.

Например, идиома to take the bull by the horns может быть

определена как глагольно-субстантивно-субстантивная единица. Но