Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Отступление о высоких и низких технологиях

Вывод о несоответствии экономического баланса производства и потребления в США основывался на предположении о том, что основная цивилизационная экономическая характеристика — производительность труда — соответствует европейской. На сегодняшний день все исследования это подтверждают. Производительность труда в развитых странах в первом приближении одинакова (что неудивительно при современном уровне индуктивных процессов), и США на общем уровне если и выделяется, то не в лучшую сторону.

Поставим, однако, вопрос: может ли производительность труда быть выше среднеевропейской, причем не на проценты, а в разы, еще лучше — на порядки?

Оказывается, теоретически может.

Представьте себе, что вы объясняете представителю охотничьего первобытного племени, что в долине реки Нил живут сотни тысяч и даже миллионы людей. Что он вам ответит, если сумеет правильно оценить цифры?

«He-а, не может такого быть… Во всем мире не найдется столько мамонтов, сколько нужно, чтобы прокормить такую ораву…»

Человечество знало два великих экономических скачка, каждый из которых выводил экономику на принципиально новый уровень и создавал изобилие, воспринимаемое как «земной рай». Это — неолитическая революция с переводом от присваивающего к производящему хозяйству и промышленная революция с переходом от экстенсивного к интенсивному производству. Поскольку достигнутый экономический уровень не может нас удовлетворить, сейчас активно создаются модели новой «насыщающей» экономики, лежащей за индустриально-постиндустриальной стратой.

Такая экономика может быть создана на пути программирования големов и создания последовательности автоматических нерыночных регуляторов спроса-предложения либо — на основании реализации в производстве заведомо неустойчивых (хаотических) систем.

Насыщающую экономику нельзя получить просто внедрением в производство новых и новых высоких технологий.

 Она сама должна быть высокой технологией.

«Мы называем здесь технологией проектор информационного пространства на объектное. Назовем микротехнологией (личной технологией) проектор присоединенного семиотического пространства на объектный мир. По сути своей микротехнология — это совокупность навыков, позволяющая личности решать встающие перед ней задачи. (Например, умение читать или навык работы с компьютером представляют собой примеры микротехнологий.)

Будем понимать под метатехнологией проектор информационного пространства на пространство технологий (технология технологий). Следствием известной теоремы о замыкании метаязыков является утверждение: метатехнология метатехнологий есть метатехнология.

Интуитивно известно и широко используется разбиение множества технологий на «хай» и «лоу» — «высокие» и «низкие» технологии. «Низкая технология» может быть названа «функционально неграмотной».

Алгоритм существует, в принципе он позволяет получить необходимый результат. Но для получения этого результата используются все доступные ресурсы системы (прежде всего, время и деньги). При этом удается получить только самый минимум. (Ребенок умеет писать под диктовку, но ни о какой эстетике, тем более о придании тексту самостоятельного смысла речь не идет.)

То есть мы считаем характерным признаком низкой технологии использование всех доступных ресурсов для получения минимального заданного результата. Напротив, высокие технологии рассматривают этот минимальный заданный результат лишь как элемент функционирования некоей технологической надсистемы.

Чисто формально низкие и высокие технологии отличаются мощностью множества граничных условий решения задачи. Технология тем выше, чем большее количество граничных условий она признает совместными.

Технология порождается наукой. (Наука понимается, естественно, как оператор, устанавливающий соответствие между областями информационного пространства, гомоморфными объектному миру.) Наука может породить произвольное множество технологий, в том числе — и пустое множество.

Назовем науки, порождающие более десяти разнообразных технологий, — развитыми, науки, не породившие технологий (социология, история, экономика), — слаборазвитыми, науки, породившие порядка одной технологии, — пороговыми.

Пороговые науки представляют особый интерес, так как их развитие сопровождается включением в технологический оборот областей человеческой жизни, ранее находящихся в «первобытном состоянии». Таким образом, есть основания рассчитывать на порождение такими науками «ливня технологий».

К настоящему моменту на пороговый уровень вышли психология и нетрадиционная (безлекарственная) медицина. К этому уровню приближается социология. Хотелось бы надеяться, что и экономика, освободившись от религиозных догматов монетаризма, сможет в ближайшие десятилетия породить хотя бы одну, пусть плохонькую, но технологию».

(Из неопубликованной статьи

 «Высокие технологии в психологии»)

Подведение итогов. Теорема Бромберга

А может быть, уже породила?

Для того чтобы быть гегемоном мира индустриальной экономики, достаточно иметь в своем распоряжении совсем небольшие производительные мощности экономики насыщающей. Внешний наблюдатель, рассматривающий ситуацию на индустриальном уровне, вообще ничего не заметит, кроме бьющего в глаза процветания. Вспомним притчу о системе автоматического наведения — битое стекло и жгуты проводов, и микросхема с батарейкой… — по сути вся традиционная экономика оказывается призраком, фата-морганой, «муляжом для публики и иностранных разведок», и США может строить не несчастные девять, а все девятьсот ядерных авианосцев, только они никому не нужны (как, впрочем, не нужны и девять, но по инерции мышления этого еще не заметили).

Но — откуда в Штатах насыщающая экономика?

Мы выяснили уже, что эгрегориальная и архетипическая структуры в США заметно ослаблены, и всегда были ослаблены. Мы поняли, почему это произошло (механизм «ухода в никуда» в период колонизации, потеря могил предков, храмов, всего пространства Европы, заключающего в себе ее тысячелетнюю историю). Мы осознали важность того факта, что

 в Америке не жил Маленький Народ кельтских мифов и Бог Живой христианских легенд.

Слабость архетипической структуры вынуждала создавать собственные сценарии биологического поведения. В харассменте и в феминизме мы видим проявление трагедии тех, кто работоспособные сценарии создать не мог.

Слабость эгрегориальной структуры означала отсутствие «крыши» и постоянный энергетический голод души, внезапно посаженный на «голодный паек». В «американском прагматизме», «американском патриотизме», «американской мечте» и «американском образе жизни» мы видим эрзац эгрегора, подаренный нищим духом.

Слабость воздействия модификаторов поведения приводила к взрывному росту проблем коммуникации. В работе Дейла Карнеги и в меньшей степени в действиях НЛПистов мы видим попытку создать протез модификатора.

Итак, все, что мы видим, — творения неудачников? Но тогда должно быть что-то, чего мы не видим, поскольку современное состояние Америки никоим образом не приводит нас к выводу о глобальной неудаче.

Я утверждаю, что в условиях снижения информационного воздействия американский народ оказался — в согласии с положениями экзистенциализма — обреченным на свободу и попал в условия теоремы Айзека Бромберга [132] о неизбежном расслоении социума на две подгруппы — большую и меньшую, причем меньшая группа необратимо опережает большую по уровню развития. Иными словами, я утверждаю, что в Соединенных Штатах Америки реальная власть принадлежит

 люденам, использующим плоды высоких психологических технологий для обеспечения функционирования насыщающей экономики.