Возвращение к звездам: фантастика и эвология

«Феномен Брюса Стерлинга» объясняется существованием сравнительно большого (по сравнению с люденами) слоя людей, испытавших индукционное воздействие самих люденов или люденовских технологий.

Антисоветизм люденов, их «переключение» плана Азимова на свои возможности и доведение его до успешного конца могут быть объяснены как атавистическими мотивами (в конце концов людены порождены американской нацией и американской культурой, и, как бы то ни было, враги Америки — их враги), так и мотивами самосохранения (поскольку людены не бессмертны и серьезные войны с применением оружия массового поражения в их планы не входят, они решили проблему кардинально быстро и с наименьшими обоюдными потерями — уничтожили одну из сторон конфликта, разумеется не «свою». А может быть, им просто захотелось поставить какой-то непостижимый для нас социальный эксперимент и они выбрали страну, которую не жалко…

Так что план Азимова был выполнен, хотя и не так, как хотелось бы автору. Второе Основание не построило вместе с Первым Галактическую Империю Земной Нации.

Оно уничтожило Первое.

Вместо заключения

Как рождаются боги? [134]

Или так:

1

Словоформу «миф» употребляют теперь в самых разных значениях. Как синоним термина «волшебная сказка» — «Миф о золотом руне». Как знак победы над некой таинственной, могущественной и темной силой: «Развеян миф о непобедимости бронетанковых дивизий вермахта». Как обозначение для целой группы PR-технологий, связанных с созданием/уничтожением образов и систем образов. Миф о перестройке. Миф о советской военной мощи. Миф об американской демократии. Миф о добром «дедушке Ельцине»…

Принято говорить, что современный человек живет в искусственной мифологической реальности, созданной современными имиджмейкерами и производителями рекламы. Но, может быть, это заблуждение, притом заблуждение из числа упрощающих проблему, выводящих ее из контекста культуры в слой сиюминутной политики?

2

Прежде всего, возможности политической и торговой рекламы очень сильно преувеличиваются как самими имиджмейкерами, так и их верными журналистами. Уже в начале 1970-х годов А. и Б. Стругацкие написали:. «Нельзя внушить голодному человеку, что он сыт. Психика не выдерживает».

В глубине души каждый из «обманутых» рекламой или же пропагандой знает, что он вполне сознательно захотел быть обманутым. Знает также, почему он этого захотел и что эта ложь ему обещает или дает.

Желание обманываться, жить в мире иллюзий — свойство человеческой души, которое ни в коем случае нельзя порицать. Мир, полностью избавленный от «информационной косметики», попросту непригоден для жилья. И надо иметь в виду, что образы политиков, созданные разоблачениями и даже саморазоблачениями, ничуть не ближе к истине, нежели сотворенные предвыборной рекламой.

Между двумя полюсами — сусальной Вселенной рекламных роликов и безжалостным миром всеобщего «прозрения» — лежит не столько Реальность (она если и существует, то далеко не для всех), но проблема. Проблема мифа и его места в истории человечества. Ибо сознание человека действительно мифологично, всегда было таковым и всегда таковым будет. Но оно мифологично совсем в ином, не в политтехнологическом, аспекте.

3

Прежде всего заметим, что народы — творцы великих мифологических систем — относились к мифологии очень серьезно и отнюдь не рассматривали миф как легенду или даже специфическую форму приукрашивания (изменения) Реальности. Напротив, миф для них был источником этой самой Реальности, она существовала только как следствие мифа: «В начале было слово…» И уж если переводить термин «миф» на русский язык, то самыми близкими его аналогами оказываются «быль», «былина» и «бытие».

В позитивистском XIX столетии и, тем более, в советское время господствовала концепция мифа как древней сказки, не имеющей ничего или почти ничего общего с действительностью. В эту концепцию, правда, категорически не укладывалось такое обстоятельство, как структурное подобие мифов у народов, разделенных пустынями, морями и тысячелетиями. Трудно было объяснить и удивительную подробность и достоверность мифов, их способность «врастать» в реальную историю. Миф о Гильгамеше тщательнейшим образом повествует о семье героя, никого отношения к сюжету не имеющей. Миф настаивает на том, что Гильгамеш, совершив свои великие подвиги, жил потом в Шумере, что он долго правил там, что он был основателем династии. Многие представители этой династии известны нам из курса истории. Убедительны родословные участников Троянской войны, да и остального греческого эпоса.

Историчен Иисус Назаретянин. И нет никаких сомнений в реальности существования Пророка Мухаммеда [135].

Двадцатое столетие «сняло» вопрос о реальности мифов и мифологических героев через юнговские представления об архетипах. Мифы были признаны Реальностью, даже творческой Реальностью, но — как Представление [136] коллективного бессознательного.

В начале 1970-х JI. Мештерхези сделал в «Загадке Прометея» следующий шаг. «Если некий зверь похож на кошку, ведет себя как кошка, то есть мяукает и ловит мышей, то, может быть, он кошка и есть?» Если некий миф выглядит реальностью, столетиями воспринимался как реальность, врос в реальность целой системой связей (родственных, династических, функциональных, структурных и т. д.), то, наверное, этот миф не только можно, но и должно рассматривать как реальность. Как одну из ключевых ее форм.

Но в таком построении статус «объективной действительности» приходилось придавать не только Героям, но и Богам.