Непереводимое в переводе

Употребление термина «локализм»⁴ в качестве синонима реалии, с одной стороны, смещает ее значение как лексической единицы, приближая к обозначению стилистической характеристики (ср. «диалектизмы», «об-

'Пеньковский    Л. Взаимодействие и взаимообогащение лите­ратур. — Сб. Художественный перевод. Ереван: Изд. Ерев. ун-та, 1973, с. 522—523.

² Берков В. П. Вопросы двуязычной лексикографии, с. ПО; автор употребляет термин «экзотизм» приблизительно в значении «реалии».

³ Реформатский А. А.   Введение в языковедение. М.: Просве­щение, 1967, с. 137—139. ⁴Финкель   А.  М.  Указ, соч., с. 112.

36

ластная лексика»), а с другой, если допустить, что «ло­кализм» стоит в одном ряду с таким словом, как «экзо-изм», сильно сужает представление о действительном содержании понятия: отнести его можно было бы лишь к незначительной группе реалий, обозначающих «местные предметы», но лишенные национального и/или исторического колорита; специальное обозначение в этом случае едва ли нужно.

То же касается и вопроса присвоения реалии назва­ний бытовое слово¹, или этнографизм², что, по существу, еще уже, чем «локализм».

И. И. Ревзин и В. Ю. Розенцвейг, цитируя А. Маль-блана ³, отмечают употребляемое им понятие пробел (lacune) по отношению к случаям, «когда ситуации, обычные для культуры одного народа, не наблюдаются в другой культуре»⁴ («пробел», видимо, в смысле отсутст­вия соответствий в другом языке). Те же авторы упот­ребляют в одной плоскости с реалией слово неоло­гизм, правда, в лексикографическом плане. О неологиз­мах говорят также Е. М. Верещагин и В. Г. Костома­ров ⁵ в значении соответствий, подыскиваемых перевод­чиком для передачи БЭЛ (т. е. в нашем понимании, реа­лий). Разумеется, с точки зрения теории перевода пробел и, тем более, неологизм не могут быть ни синонимами, ни признаками реалий.

В словарях и в специальной литературе не удалось обнаружить термина алиенизм, который В. П. Берков предлагает для обозначения слов «из малоизвестных языков», подчеркивающих «стилистическую функцию экзотизмов» (т. е. реалий). Таким образом, «алиенизм» является видовым понятием по отношению к родовому «экзотизм» (в терминологии В. П. Беркова). Необходи­мость данного термина в таком значении весьма сомни­тельна. Во-первых, его исходное значение от лат. alienus— «принадлежащий другим, не свой..; инозем­ный.., заимствованный» (ЛРС) — не подсказывает связи с редкими языками, а, во-вторых, группа реалий, на­зываемых «алиенизмами», не обладает принципиальны-

'Левый   И.   Искусство перевода. М.: Прогресс, 1974, с. 128. з Кинкель   А.  М.  Там же.

м а I Ь 1 а п с A.   Stylistique comparee du francais et de I'allemand.

_tPans, 1961.                             ^ч            ^                      ^v

Ревзин   И.  И.   и  Розенцвейг   В.  Ю.  Основы общего и ма-₅ ™^инного перевода. М.: Высшая школа, 1964, с. 184. оерещагин  Е.   М.,   Костомаров   В.  Г.  Указ,   соч., с. 28.

37

ми отличиями от остальных, поскольку никто, вероятно, не смог бы сказать, что, с точки зрения перевода, отли­чает язык малоизвестный от языка известного¹. Таким образом, вопрос, видимо, нужно ставить так: известный или малоизвестный кому? Читателю? Реалиями-экзотиз-мами или реалиями-алиенизмами будут, к примеру, болгарские слова баница (кушанье из слоеного теста), кавал (народный музыкальный инструмент наподобие свирели), читалиште (просветительное общество, свое­образный клуб культуры)? Думается, что все это делает термин «алиенизм» малопригодным для обозначения той группы реалий, о которых говорит В. П. Берков.

2. Совсем коротко остановимся на «с л о в а х с к у л ь-турным компонентом», обозначающих в лингво-страноведении лексические единицы, «своеобразная се­мантика которых отражает своеобразие нашей культу­ры»². К ним, наряду с реалиями, названными БЭЛ, точнее, составляющими часть фигурирующих в этой группе единиц, относятся фоновые и коннота-тивные слова. С точки зрения теории перевода эти понятия интересны потому, что, во-первых, они серьезно и целенаправленно сосредоточивают внимание перевод­чика на внелингвистической стороне значения многих слов, которой часто пренебрегают, и, во-вторых, многие из этих слов либо представляют собой истинные реалии, либо обладают некоторыми чертами, общими с реа­лиями.

Понятие «коннотативные слова» мы толкуем несколь­ко расширительно. «Коннотация» — это добавочное со­держание слова, дополнительное к основному смыслово­му значению, наряду с выражением эмоционально-эк­спрессивной окраски и тоном торжественности, непри­нужденности, игривости и т. д. На наш взгляд, в понятии «коннотация» содержится и понятие колорита, тем более что национальная и историческая окраска тесно связана с самыми разнообразными «эмоционально-экспрессивно-оценочными обертонами»³, а нередко и обусловливает их. Наиболее типичным для реалий признаком является

¹ В качестве слов малоизвестных языков автор приводит лексичес­кие единицы «экзотических языков, а к известным причисляет скандинавские. Но ведь для болгарина слова норвежского языка будут столь же незнакомы (и «экзотичны»), сколь для норвежца болгарские слова.

² Верещагин  Е.  М.   Костомаров   В.   Г.  Указ,   соч;, с. 68,

³ См. дефиниции в СЛТ и С-СЛТ.                                             '"•'

38

именно их колорит, и, стало быть, в нашем понимании все они являются в той или иной мере носителями кон-нотативных значений.

3. Термин «в а р в а р и з м», переплетающийся у ряда авторов (в том числе и в БСЭ) с «экзотизмом», нельзя, к сожалению, элиминировать в качестве избыточного синонима «реалии», опираясь лишь на мнения лингвис­тов и данные словарей, так как большинство дефиниций, наряду с определениями «слово, образованное непра­вильно», «слово, чуждое языку по своей структуре», «иноязычное слово», не получившее прав гражданства, и т. п., включают и «описание чужеземных обычаев, осо­бенностей жизни и быта (реалии)», «создание местного колорита» и др.¹; все это, по существу, чуть ли не пря­мое перечисление характерных для реалий показателей. По-видимому, «варваризм» следует считать термином только лексикологии (и стилистики), не имеющим соот­ветствия в переводоведении: реалии, в отличие от вар­варизмов, 1) могут быть и исконными, не заимствован­ными словами, 2) не обязательно чужды языку по своей структуре и 3) не имеют, как правило, «слов-двойников, равноценных по смыслу», а, следовательно, не могут быть легко переведены²; кроме того, 4) многие из них фигурируют в словарях, в том числе и толковых. Так что реалия может быть варваризмом только как исключе­ние; к этой лексической категории, однако, следует от­нести многие сложные реалии.

Теперь уже можно уточнить границы и точки сопри­косновения понятий «экзотическая лексика» («экзо­тизм»), «безэквивалентная лексика» и «реалии».

4. В первую очередь особого внимания заслуживает термин «экзотическая лексика» («экзотизм») как наибо­лее серьезный конкурент термина «реалия» в специаль­ной литературе. Исследователи отмечают, что экзо­тизм— это 1) иноязычное слово, причем некоторые добавляют, 2) «из малоизвестных языков, обычно неин-

¹ См. дефиниции в СЛТ, С-СЛТ, БСЭ; К р ы с и н Л. П. в сб. Раз­витие лексики современного русского языка, с. 106; Современный русский язык. Под ред. Д. Э. Розенталь. Т. I. M.: Высшая школа, 1976, с. 25.

^а Даже в плоскости одного языка как лексикологический (и стили­стический) термин «варваризм» нуждается в уточнении. Дефиниция могла бы быть близкой к предложенной в С-СЛТ с тем добавлени­ем, что «варваризм» представляет собой вместе с тем родовое по­нятие по отношению к понятиям «галлицизм», «германизм» и т.п.