Непереводимое в переводе

¹ Верещагин  Е.  М.,  Костомаров  В.  Г.   Язык    и культура. М.: Изд. МГУ, 1973, с. 53.

² Верещагин   Е.  М.,  Костомаров  В.  Г.  Указ. соч. Изд. 2-е, с. 71—72.

³ Там    же, с. 73.

⁴ Берков   В.   П.  Указ, соч., с. 109.

5 Там   же, с. 111.                                                                                                             •   ..._;,._;;- .-••-•

⁶ Бархударов  Л.  С. Указ, соч., с. 95.                                     м ." • :

46

Из всего вышеизложенного    вырисовывается    облик

_лий как особой категории средств выражения.

В нашем понимании это слова (и словосочетания), называющие объекты, характерные для жизни (быта, культуры, социального и исторического развития) одного народа и чуждые другому; будучи носителями национального и/или исторического колорита, они, как правило, не имеют точных соответствий (эквивалентов) других языках, а, следовательно, не поддаются пере­ воду <ша общих основаниях», требуя особого подхода.

Поскольку почти каждое слово этого краткого опре­деления нуждается в комментарии (например, «объек­ты характерные для жизни народа» столь многообраз­ны', что любое перечисление оказалось бы недостаточ^-ным), естественным продолжением и развитием нашей дефиниции логично будет считать приведенную ниже классификацию реалий.

Глава 5

КЛАССИФИКАЦИЯ РЕАЛИИ

Прежде чем приступить к изложению собственно классификации реалий, необходимо дать несколько ссы­лок на литературу и сделать некоторые оговорки.

1. О видах реалий, о делении их по тем или иным признакам упоминается у многих из писавших по этим вопросам, но более или менее оформленные классифика­ции созданы лишь несколькими авторами.

У А. Е. Супруна реалии делятся, главным образом, по предметному принципу на «несколько семантических групп»¹, которые мы учли уже в первой нашей работе.

Таблица А. А. Реформатского², составленная для курса введения в языкознание, построена на предметно-языковом принципе: отмечается, из каких языков в рус­скую лексику вошли иноязычные слова, означающие: 1) имена собственные, 2) монеты, 3) должности и обо­значения лиц, 4) детали костюма и украшения, 5) ку­шанья и напитки, 6) обращения и титулы при именах. Все это достаточно подробно было отражено в наших

'Супрун   А. Е. Указ, соч., с. 52—53. Реформатский   А. А. Введение в языковедение, с. 139.

•47

работах, за исключением имен собственных, которые мы предпочитаем выделить в самостоятельную группу (см. ч. II, гл. 2), не считая их реалиями; здесь мы обособили и обращения (ч. II, гл. 3).

Интереснее в этом отношении статья В. Дякова'. Разбирая в деталях нашу классификацию (за объектив­ную и доброжелательную критику мы ему глубоко бла­годарны), он делает ряд ценных замечаний и приводит свой вариант в пяти пунктах. Мы воспользовались от­дельными его предложениями, в частности разукрупни­ли и переставили некоторые из рубрик; что же касается его классификации в целом, то в ней многое нам кажет­ся спорным, причем основным недостатком мы считаем отсутствие единого разграничительного критерия; в ре­зультате получается некоторое смешение не только различных видов реалий и планов их подачи, но и реа­лий с нереалиями, с иноязычными вкраплениями, со словосочетаниями афористического характера, реалий с их референтами и т. д. На наш взгляд, автору не уда­лось уточнить и «место, занимаемое реалиями во вре­менном аспекте», к чему он стремился, приводя свой вариант классификации.

2. Как любая классификация единиц, не поддающих­ся слишком четкой «регламентации», и наше деление реалий на основе нескольких показателей в значитель­ной мере условно и схематично, не претендует ни на абсолютную полноту, ни, тем более, на окончательную закрепленность отдельных единиц за соответствующими рубриками; впрочем, это достаточно ясно вытекает и из нашего сопоставления реалий с другими переводовед-ческими категориями. Резюмируя, хотелось бы только отметить, что многие из реалий можно отнести одновре­менно 1) к нескольким рубрикам предметной классифи­кации, 2) к различным делениям классификации — местному и временному (II и III), 3) к другому или дру­гим классам переводоведческих единиц, рассмотренных в части II нашей работы (обращения, иноязычные вкрап­ления, отступления от литературной нормы и т. д.), 4) к обычной, общеязыковой лексике, к «нереалиям», например, при многозначности, или 5) к словосоче­таниям.

3. В рамки этой работы мы сознательно не включили

¹ Д яков  В.   Още веднъж за   реалиите (Еще   раз о реалиях).— Език и литература, 1974, № 3, с. 69—76.

48

некоторые языковые и, в особенности, внеязыковые ка-егории, предложенные теми или иными авторами. На-^Т мер' _мыне занимались «психологическими реалия­ми» предлагаемыми в качестве самостоятельной группы единиц В. Д. Уваровым'. Автор настолько расширил границы понятия «реалия», что включил в него особен­ность национального характера, «черты психологическо­го склада нации», «то, что присуще восприятию только одного народа». «Еще одной итальянской психологиче­ской реалией,— пишет автор, — является возвышен­ность стиля», и это напоминает нам сказанное по этому поводу И. Левым: «Трудности в переводе порождает также романская импульсивность, чувствительность, приносящая в текст экзальтированные выражения в пре­восходной степени, которые звучат в переводе неестест­венно.. Еще менее приемлем для нас в иных ситуациях испанский пафос»². Рассматриваемое В. Д. Уваровым явление чрезвычайно интересно с точки зрения как пе­ревода, так и лингвострановедения, но не относится к реалиям в нашем понимании.

Приблизительно на том же основании мы не причис­ляем к реалиям и предложенные В. Н. Крупновым «рек-. ламные реалии» и «политические реалии»³. Первые представляют собой по большей части всевозможные клише и штампы, которые можно отнести к узуальным фразам, отчасти к фразеологии, отчасти к торговому жаргону. Кроме того, мы не причисляем эти единицы к реалиям по той причине, что в нашей работе мы стара­лись не выходить за пределы художественной литера­туры.

Та же аргументация относится и к «политическим реалиям». По-видимому (мы не знаем, что точно имеет в виду автор), в значительном большинстве случаев это будут либо термины (политические, экономические) ти­па эносис, военно-промышленный комплекс, либо реалии общественно-политических рубрик, или же советизмы. Например, слово ударник (реалия, названная автором политической) следует, по нашему мнению, отнести к рубрике «Люди труда» и к советизмам (см. гл. 11).

Уваров    В. Д.    Материальные и психологические реалии    и их значение    для перевода. — Сб. Учебно-методические разработки    к курсу теории перевода. М.: Изд. МГПИИЯ, 1972, с. 68. Левый   И.   Указ, соч., с. 129.

Крупнов  В.  Н.   В  творческой  лаборатории   переводчика.  М.: Междунар. отнош., 1976, с. 150.

49

4. Старую классификацию реалий мы строили почти исключительно на предметном принципе, то есть исходя из смыслового содержания, семантического значения единиц, с учетом признаков их референтов. Полученные в результате новых исследований и из литературных источников данные позволили добиться более детально­го освещения материала, что и потребовало рассмотре­ния его под разными углами зрения, а это, в свою очередь, привело к расширению классификации, на этот раз за счет деления реалий по их коннотативным значениям, т. е. в зависимости от местного (на­ционального, регионального) и временного (истори­ческого) колорита. Наряду с этим учтены и неко­торые другие показатели, такие как язык, степень осво­енности (знакоместа), распространенность, форма и, разумеется, приемы перевода и способ их выбора.