Александр Иванович Шокин. Портрет на фоне эпохи

Вот так. Наука наукой, а о производстве Шокин помнил всегда.

А в США уже 1962 год ознаменовал начало массового выпуска интегральных схем, хотя объем их поставок заказчикам и составил всего лишь несколько тысяч. Сильнейшим стимулом для развития приборостроительной и электронной промышленности на новой основе явилась ракетно-космическая техника. Американцы пока не имели возможности в ближайшем будущем создать такие же мощные межконтинентальные баллистические ракеты, как советские, да их военным это и не понадобилось: для увеличения заряда они пошли на максимальное сокращение массы носителя, прежде всего систем управления, за счет внедрения последних достижений электронной технологии. Фирма Texas Instrument заключила крупный контракт с военными на разработку и изготовление серии из 22 специальных схем для программы создания ракет «Минитмен». Одновременно фирма Fairchild также заключила значительные контракты с НАСА и рядом изготовителей коммерческого оборудования.

У нас в стране разработчики радиоаппаратуры тоже искали неординарные пути ее миниатюризации. Весной 1962 года специалисты НИИРЭ обратились с просьбой к Рижскому заводу полупроводниковых приборов найти способ повышения плотности компоновки аппаратуры, в частности было предложено поискать пути реализации однокристальной многоэлементной схемы типа 2НЕ-ИЛИ – универсальной для построения цифровых устройств. Решать эту задачу довелось 24-летнему инженеру Юрию Валентиновичу Осокину. Перед ним стояли принципиально новые задачи: разместить в одном кристалле два транзистора и реализовать в объеме кристалла германия (кремниевой технологии на РЗПП тогда не было) два резистора, исключив их паразитное взаимное влияние. Еще никто в стране не решал такие задачи, а в мире это сделали только Дж. Килби и Р Нойс, но никакой информации об их работах в РЗПП и НИИРЭ тогда не было. Рижане успешно решили эти задачи, причем совсем не так, как это сделали американцы, и уже осенью 1962 г. были получены первые образцы германиевой микросхемы 2НЕ-ИЛИ, получившей заводское обозначение Р12-2 [295]. К концу 1962 г. РЗПП выпустил около 5000 ИС Р12-2. В сентябре 1963 года А.И. Шокин (вместе с Г.А. Титовым) посетил РЗПП, внимательно осмотрев все производственные цеха завода, испытательную базу, ознакомился с ходом изготовления линии «Аусма», технологией и опытным производством транзисторной сборки Р12-2. Шокин поручил руководителям управлений ГКЭТ обеспечить завод современным оборудованием и испытательными средствами. Александр Иванович особое внимание уделил наращиванию производства ТС тип Р12-2 с тем, чтобы разработчики радиоаппаратуры научились быстрее применять миниатюрные ИЭТ [296]. Они производилась до середины 1990-х годов (с 1969 г. – под названием 1ЛБ021) до нескольких миллионов в год.

Интегральные схемы становились главными радиокомпонентами, а в ГКЭТ на эту тематику было всего два НИИ и несколько КБ. От А.И. Шокина требовались экстраординарные действия по расширению научной базы микроэлектроники, концентрации усилий многих людей – ученых, инженеров, рабочих, техников, руководителей. И он их предпринял.

Основная идея состояла в создании комплексного, замкнутого Научного Центра микроэлектроники из ряда сосредоточенных в одном месте научно-исследовательских институтов с заводами, которые бы работали один на другого, создавая последовательную цепочку для получения интегральных микросхем и аппаратуры на их основе. Нигде в мире подобных комплексов микроэлектроники тогда не было. Сам по себе подход к комплексному решению научно-технических задач большого государственного значения и развития социальной структуры, т. е. строительство закрытых городов, был не нов. В те годы он широко применялся при создании атомной промышленности, ракетного полигона в Тюра-Таме, где вырос город Ленинск. Этот опыт был хорошо известен А.И. и был им теперь творчески использован и блестяще воплощен. Организационная структура управления научными коллективами, передающими свои результаты в производство, должна была быть подвижной, быстро реагировать на изменение требований общества и времени. И подходящее место, где можно создать такой центр, имелось.

Еще в марте 1958 года правительством было принято постановление о строительстве под Москвой города-спутника. Идея была взята из мирового опыта, и своим появлением в нашей стране, а тем более реализацией, она связана с активным вмешательством Хрущева в дела архитектуры и градостроительства. Недалеко от Крюкова с шестидесятого года пошло массовое строительство жилых домов, в прессе ярко описывались прелести будущей жизни в этом городе, откуда в центр Москвы на специальной электричке-экспрессе можно будет попасть всего за полчаса. Однако, ясного, обоснованного ответа на вопрос, чем реально будут заняты жители города-спутника, не было, соответственно не было и желающих переехать.

С годами и с падением пелены секретности число претендентов на авторство мысли о создании здесь города микроэлектроники растет. Но, как мы уже обсуждали выше, на пути от голой идеи до ее реализации в виде чего-то существенного (а в данном случае речь идет о целом городе со сложнейшей наукой и промышленностью) требуются скоординированные усилия множества людей. Акт зачатия еще не предполагает, кем станет будущий человек: бандитом или президентом, и даже не гарантирует, что ребенок родится!

Прежде всего идею нужно было доходчиво донести до понятия самого Н.С. Хрущева, получить его одобрение, подготовить (т. е. написать и получить вместе с кучей поправок массу согласующих подписей чиновников всех рангов) выход соответствующего Постановления ЦК КПСС и Совета Министров. Уже в начале 1962 года А.И. Шокин начал подготовку доклада Хрущеву в Кремле. Вновь воспользуемся воспоминаниями непосредственного участника этих событий Я.А. Федотова:

«….я…получил задание плюс ко всей управленческой деятельности готовить демонстрационный материал для доклада Президиуму ЦК КПСС. Естественно, что доклад этот касался всех проблем электронной техники: и конденсаторов, и резисторов, и электронных ламп, и кинескопов, и оборудования для их изготовления, и, в значительной степени, также и материалов для их производства. Моя часть общего доклада касалась, естественно, только полупроводниковой электроники».

В НИИ-35 рисовали плакаты с рисунками и таблицами, готовили образцы, писали справки и т. д. Наконец А.И. добился согласия на проведение небольшой выставки с докладом в перерыве заседания Президиума ЦК КПСС. Одновременно с микроэлектроникой Госкомитет по оборонной технике показывал возможности лазеров, готовя постановление по квантовой электронике. Как только началось заседание, у входа в зал была развернута экспозиция, и к перерыву все было готово. Из дверей зала заседаний вышли члены Президиума ЦК во главе с Хрущевым. Главным стендистом от электроники был Я.А. Федотов:

«В длинном ряду стендистов-докладчиков я был вторым. Н.С. Хрущев довольно внимательно слушал первый доклад. В это время Алексей Николаевич Косыгин обнял меня за плечо и сказал на ухо: «Ты только короче… Все равно здесь никто ничего не поймет…»

У А.Н. Косыгина были основания для такого заключения. Он-то понимал, насколько сложной и трудной для понимания является проблема полупроводниковой электроники и микроэлектроники. Незадолго до этого он провел несколько часов в НИИ-35 и, в частности, на экспериментальном участке, где делались первые шаги в интегральную электронику (микроэлектронику)».

Другой участник этих событий, А.Ф. Трутко (в то время директор НИИ-35), рассказывал автору, как А.И. Шокин убеждал руководителей страны в великом будущем микроэлектроники и необходимости отдать под нее целый город: «Представьте себе, Никита Сергеевич, что телевизор можно будет сделать размером с папиросную коробку». Но все члены Президиума единодушно были против, за исключением Хрущева, который, правда, сильно усомнился насчет телевизора: «Ну, это ты врешь», – но заинтересовался и согласился на дальнейшее знакомство с возможностями микроэлектроники. После этого отправились смотреть, как лопаются надувные шарики, прожигаемые лучами лазера.