Византийцы. Наследники Рима

Мозаики

Расцвет искусства этого второго золотого века наиболее полно отразился в мозаике, которая изготовливалась главным образом по придворным заказам. Во всяком случае, до XI столетия только императорский двор обладал достаточными богатством и властью, чтобы оплачивать крупномасштабные картины, в которых возможно было реализовать идеалы и идеи нового искусства. Многочисленные церкви в столице украшались в ту эпоху по образцу Неи Василия I. Ни одна из них не сохранилась, но оценить качество и характер мозаик можно по мозаикам монастыря Святого Луки, а также Хиоса и Дафни в Греции. Очарование колорита можно прочувствовать только на месте, но духовная идея, заложенная в них, понятна и по репродукциям. Мозаики Дафни являются отличной иллюстрацией к этому (фото 75). Так, в расположенной ниже купола сцене Успения расстояние между ангелом и Девой Марией в каком-то смысле является самой значительной частью картины… более существенной, чем сами фигуры. Поистине изображенные сцены являются неотъемлемой частью архитектуры этой церкви: купол, паруса подкупольного свода, арки сводов, апсиды – все они становятся оправой размещенных на них картин. Да и вся церковь является как бы фоном развернутого религиозного полотна. Без этих мозаик она будет незавершенной, как готический собор без статуй. Церковь и ее убранство образуют некое единство, религиозное по форме, священное по сути своей. Эта система организации храма перешла, вместе с другими элементами византийской культуры, в Россию, но осталась, в сущности, чуждой Западному миру.

Религиозная основа художественных ремесел

Подобное увлечение религиозными мотивами характерно и для малых форм искусства – художественных ремесел. Особенно это касается резьбы по слоновой кости, работ по металлу и с эмалью. Произведения из резной кости замечательны и неповторимы. Изумительный Арбавилльский триптих, хранящийся в Лувре (фото 78), или подобный ему образец из Британского музея (фото 77) с изображением распятия типичны по глубокой духовности своей концепции, а тема божественной благодати доминирует даже в императорских портретах, вроде коронации Романа и Евдокии (фото 38). Почти все известные нам экземпляры ювелирной работы по металлу и эмалям имеют отношение к религии, так как являются частью ковчегов для мощей (реликвариев), окладов евангелий, потиров и так далее (фото 76, 79–81). Практически единственное исключение составляют короны, например корона Константина Мономаха, хранящаяся в Будапеште. При создании священных сосудов широко использовались драгоценные и полудрагоценные камни, как горный хрусталь или оникс. Применялось для этой цели, по-видимому, и стекло, но вещей из него почти не сохранилось. Насколько мы можем судить, изделия, предназначенные для повседневного употребления, обычно делали из металла или керамики. В изготовлении керамики отмечается множество гончарных приемов, поэтому формы ее часто весьма изощренные. Пусть византийская керамика редко столь же изящна, как мусульманская, но качество черепка всегда было отличное. Почти все экземпляры керамики найдены при раскопках. Изучение их, несомненно, будет важно для археологии Средневековья в целом. Оно уже внесло существенный вклад в историю торговых отношений Византии с такими отдаленными местами, как Британия.

Хотя искусство великого среднего периода византийской истории имеет четко характерные особенности, оно далеко не едино по стилю. Так, на переломе XI–XII столетий в моду вошла более угловатая плоскостная манера изображения, что можно увидеть при сравнении двух императорских портретов в соборе Святой Софии: икона императрицы Зои, написанная около 1042 года, и икона Иоанна, датируемая 1118 годом (фото 82, 83).

Рис. 29.Формы византийской керамики (согласно экземплярам, найденным при раскопках в Константинополе)

Они свидетельствуют, что столичная живопись склонялась к эзотерической теологии, в то время как украшения сельских церквей носят характер повествовательный. Там, а также в бедных городских церквях место мраморной облицовки нижней части стен, свойственной богатым церквям, заняли портретные иконы святых в полный рост, и увеличилось число житийных сцен, размещавшихся выше.

Рис. 30.Формы византийской керамики (согласно изображениям на фресках, гора Афон)

Это были жития святых покровителей данной церкви или часовни, которыми дополняли традиционные сцены из жизни Христа или Девы Марии. Притом манера таких изображений стала более живой и теплой, более человечной. В моду входил новый гуманитарный подход.

Византийский ренессанс

Новый стиль XII века отразился, например, в позе Девы Марии на прославленной иконе Владимирской Богоматери, которая сейчас находится в Третьяковской галерее в Москве (фото 84). По всей видимости, она была написана в Константинополе около 1125 года. Старая иерархическая поза Одигитрии, когда Богоматерь указывает на Младенца, или еще более безличная, Никопейская (фото 85), когда Младенец изображается в медальоне, уступили место ласковой нежности, когда личико Младенца трогательно прижимается к лику Девы Марии. Милкович-Пепек привлек внимание к тому факту, что подобный же человечный подход можно видеть на фресках в Охриде (Македония), относящихся к XI столетию. Из этого можно сделать вывод, что новое гуманистическое видение развивалось параллельно с плоскостной манерой иконы Иоанна, которую считали типичной для века Комнинов (фото 83). Действительно, последние изыскания подтверждают, что в XII столетии существовали одновременно два различных стиля: один – суровый плоскостной, другой – более человечный и выразительный. Его, пожалуй, лучше всего отражают фрески в Нерези, исполненные около 1164 года (фото 87).

Однако стиль этот полностью сформировался в XIII веке благодаря оккупации Константинополя латинянами, которая продолжалась с 1204-го по 1261 год. Первые крупномасштабные памятники этой эпохи находятся вне пределов Византии: в России, Болгарии, Трапезунде, и особенно много их на территории Югославии. Наиболее значительные из них это фрески Милешвы (1235) и Сопочани (около 1260) (фото 88, 89). В обоих случаях мы видим произведения высочайшего уровня, отличающиеся необычайной человечностью. В Константинополе примером такого крупного изображения в новом стиле является мозаичный Деисус в Святой Софии. Дата создания мозаики служит предметом продолжающихся споров. Открывший это произведение Уитмор приписывает его к началу XII, а возможно, даже к XI веку. Демус предлагает датировать мозаики примерно 1265 годом, так сильно они напоминают памятники эпохи Палеологов. Лазарев предпочитает считать датой создания середину XII века, так как находит там много сходства с мозаиками собора в Чефалу. Величие этой композиции, возможно, подтверждает мнение Лазарева, потому трудно увязать монументальный характер этого шедевра с начальными годами империи Палеологов.

Кахрие-Джками

В то же время никто не оспаривает дату создания самого значительного и прославленного памятника эпохи Палеологов, наиболее ярко выражающего новый стиль, – мозаики и стенные росписи маленькой церкви Хора в Константинополе, более известной под турецким названием Кахрие-Джами (фото 91). Работа по ее созданию датируется 1305–1315 годами. Мозаики представляют собой множество отдельных фигур и целые серии сцен из жизни Христа и Девы Марии. Настенные росписи, находящиеся в боковой часовне, в основном посвящены загробной жизни, потому что эта часовня представляет собой покойницкую. Самой выразительной из мозаик является изображение Сошествия Христа в ад, что в традициях византийского искусства знаменовало переход к Воскресению. Все сцены, будь то мозаичные картины или фрески, выразительны и полны жизни. Это прекраснейшее произведение искусства полно необычайной экспрессии и очарования. Однако, несмотря на всю свою яркость, Кахрие-Джами – истинно византийское творение. Так что нет нужды предполагать участие в ее создании итальянских мастеров или копирование итальянских образцов, как одно время считали крупнейшие авторитеты в этой области. Мы наблюдаем здесь и на примере многочисленных памятников той эпохи в Константинополе, Мистре, Фессалонике и других городах последний взлет долговечного живучего византийского стиля. Последний расцвет этого нежного, свежего и прелестного цветка заслуживает столь же пристального внимания, как и более пышные яркие цветы предыдущих столетий.