Психология

Ассоциация объясняет также и запоминание. Тот же закон приучения составляет и механизм запоминания. Оно означает способность к припоминанию — и больше ничего. Единственным указанием на существование в данном случае запоминания есть наличность припоми- нания. Запоминание известного явления, короче говоря, есть другое название для возможности снова думать о нем или для стремления снова думать о нем в связи с обстановкой, относящейся ко времени первого его воз- никновения. Какой бы случайный повод ни превратил

190

эту возможность в действительность, во всяком случае постоянным основанием для этой возможности служат пути в нервной ткани, через которые внешнее раздра- жение вызывает припоминаемое явление, минувшие ас- социации, сознание того, что наше «я» было связано с данным явлением, вера в то, что все это действительно было в прошедшем, и т. д. Когда припоминание вполне подготовлено, искомый образ оживает в сознании тот-час после появления повода к этому. В противном слу-чае образ появляется лишь через некоторое время. Но как в том, так и в другом случае главным условием, делающим запоминание вообще возможным, являются нервные пути, в которых образуется ассоциация запо- минаемого объекта мысли с поводами, вызывающими его в памяти. В состоянии скрытого напряжения эти пути обусловливают запоминание, в состоянии активно- сти — припоминание.

Физиологическая схема. Явление памяти может быть окончательно выяснено при помощи простой схемы. Пусть п будет минувшее событие, о — окружающая его обстановка (соседние события, дата, связь с нашей личностью, теплота и интимность и т. д.), а те—некото- рая мысль или факт в настоящем, который легко может стать поводом к припоминанию. Пусть нервные центры, действующие при мыслях m, n и о, будут выражены через М, N и О, тогда существование путей, символи- чески обозначенных линиями между М и N, и N и О,будет выражать факт «задержания события п в памя- ти», а возбуждение мозга по направлению этих путей —условие припоминания события п. Нужно заметить, что задержание события п не есть мистическое приобрете- ние идеи бессознательным путем. Оно вовсе не есть яв- ление психического порядка. Это — чисто физическое явление, морфологическая черта, именно наличность пу- тей в глубочайших недрах мозговой ткани. В то же время припоминание есть психофизический процесс, имеющий и телесную, и душевную стороны; телесная сторона его — возбуждение нервных путей, душевная —сознательное представление минувшего явления и вера в его принадлежность нашему прошлому.

Короче говоря, единственная гипотеза, для которой явления внутреннего опыта дают здесь поддержку, за- ключается в том, что нервные пути, возбуждаемые во- сприятием известного факта и его припоминанием, не вполне тождественны. Если бы мы могли вызвать в со-

191

знании минувшее событие независимо от каких бы то ни было элементов ассоциации, то этим самым была бы исключена всякая возможность памяти: видя перед собой явление минувшего опыта, мы принимали бы его за новый образ. В самом деле, припомнив событие без окружавшей его обстановки, мы едва можем отличить его от простого продукта воображения. Но чем более элементов ассоциации связано с ним в нашем созна- нии, тем легче мы узнаем в нем объект собственного минувшего опыта.

Например, я вхожу в комнату приятеля и вижу на стене картину. Сначала я испытываю какое-то стран- ное чувство. «Наверное, я видел эту картину!» — говорю я, но где и когда,— не могу припомнить; в то же время я чувствую в картине что-то знакомое; наконец, воскли- цаю: «Вспомнил! Это копия с картины Фра-Анджеликово Флорентийской академии, я ее там видел». Только для того чтобы вспомнить, что это за картина, нужно было припомнить здание академии.

Условия хорошей памяти. Если мы припоминаем факт — п, то путь N—О (рис. 14) составляет физиоло- гические условия, которые вызывают в сознании обстановку, окружавшуюп, и делают п объектом памяти, а не простой фантазии. В то же время путь М—N дает повод к припомина- нию п. Таким образом, в связи с тем, что память человека всецело обуслов- лена свойствами нервных путей, ее достоинство в данном индивиде зависит частью от чис- ла, а частью от устойчивости этих путей.

Устойчивость или постоянство нервных путей есть ин- дивидуальное физиологическое свойство нервной ткани у каждого человека, число же их зависит всецело от личного опыта. Назовем устойчивость нервных путей прирожденной физиологической восприимчивостью. Эта восприимчивость в различных возрастах и у различных индивидов очень различна. Одни умы подобны воску под давлением печати: ни одно впечатление, как бы оно ни было бессвязно, не пропадает для них бесследно. Другие напоминают желе, дрожащее от простого при- косновения, но при обычных условиях не способное воспринимать устойчивые отпечатки. Последние умы, припоминая какой-нибудь факт, неизбежно должны по- долгу копаться в запасе своих устойчивых знаний. У

192

них нет отрывочной памяти. Наоборот, лица, которые удерживают в памяти без всякого усилия имена, даты, адреса, анекдоты, сплетни, стихи, цитаты и всевозмож- ные факты, обладают отрывочной памятью в высшей степени и, конечно, обязаны этим необыкновенной вос- приимчивости их мозгового вещества для каждого вновь образовавшегося в нем пути.

По всей вероятности, лица, не одаренные такой фи- зиологической восприимчивостью, не способны к широ- кой, многосторонней деятельности. И в практической жизни, и в научной сфере человек, умственные приобре- тения которого тотчас же закрепляются в нем, всегда прогрессирует и достигает целей, в то время как дру- гие, тратя большую часть времени на переучивание то- го, что они когда-то учили, но забыли, почти не двига- ются вперед. Карл Великий, Лютер, Лейбниц, В. Скотт, любой из великих гениев человечества непременно дол- жны были обладать изумительной восприимчивостью чисто физиологического свойства. Люди, не одаренные ею, могут в той или другой степени отличаться каче- ством труда, но никогда не будут в состоянии создать такие массы произведений или иметь такое громадное влияние на современников.

В жизни каждого из нас наступает период, когда мы можем только сохранять приобретенное ранее, когда прежде проложенные в мозгу пути исчезают с такойже скоростью, с какой образуются новые, и когда мы забываем ровно столько, сколько приобретаем новых знаний за тот же промежуток времени. Это состояние равновесия может тянуться много-много лет. В глубо- кой старости оно начинает нарушаться: количество за- бываемого начинает перевешивать количество приоб- ретаемого вновь, или, лучше сказать, нет никаких новых приобретений. Мозговые пути становятся настолько не- устойчивыми, что, например, в течение нескольких ми- нут предлагается тот же вопрос и ответ на него забы- вается раз шесть подряд. В этом периоде необычайная устойчивость путей, образовавшихся в детстве, стано- вится очевидной; глубокий старик сохраняет воспоми- нания ранней молодости, утратив все остальные.

Вот всё, что я хотел сказать об устойчивости мозго- вых путей. Теперь несколько слов об их числе. Очевид- но, чем более таких путей в мозгу, как М — N, и чем более благоприятных поводов для припоминания га, тем скорее образуется, вообще говоря, и прочнее будет па-

13 —833 193

мять об п, и чем чаще мы будем вспоминать об п, тем более будет возможности всегда припомнить п по же- ланию.

f Говоря на языке психологии, с чем большим коли- чеством фактов мы ассоциировали данный факт, тем более прочно он задержан нашей памятью. Каждый из элементов ассоциации есть крючок, на котором факт висит и с помощью которого его можно выудить, когда он, так сказать, опустился на дно. Все элементы ассо- циации образуют ткань, с помощью которой данный факт закреплен в мозгу. Тайна хорошей памяти есть, таким образом, искусство образовывать многочисленные и разнородные ассоциации со всяким фактом, который мы желаем удержать в памяти. Но что другое представ- ляет это образование ассоциаций с данным фактом, ес- ли не упорное размышление о нем?