Радость

Описанные только что обстоятельства типичны в том смысле, что с ними часто приходится сталкиваться ребятам, чьи родители издеваются над ними и угрожают им, Некоторые маленькие дети и в самом деле пытаются сбежать из подобных домов, но их старания скрыться и уйти от ситуации обычно носят беспомощный характер. Ребенок должен принять сложившуюся ситуацию и уступать родителям, но одновременно он должен отыскать какой-то путь для сохранения и поддержания своей цельности. Его подчинение не должно иметь тотальную природу, его воля не должна быть окончательно сломлена. Бедный малыш натягивает тело в струнку и делает его ригидным в надежде, что это поможет ему не сломаться, причем указанное действие исходит от такого посредника, как эго, и реализуется через волевое усилие. Ребенок изображает на своем лице выражение решимости не поддаться, не утратить контроль над ситуацией и пересилить страх. Хорошо известное хроническое сжатие челюстей проистекает напрямую из этой навязанной самому себе необходимости сохранять контроль над ситуацией. После того как ребенку благодаря хроническому напряжению тела и его ригидности удается мобилизовать волю, это умение становится движущей силой в стремлении властвовать, а оно в конечном итоге ведет к такому стилю жизни, при котором основополагающей целью и темой бытия подобного индивида становится борьба за власть. В таких обстоятельствах плач рассматривается как крах воли и капитулировать перед собственным телом и чувствами бывает не просто невозможно, а немыслимо. Такой человек проживает весь дарованный ему век так, как если бы его тело находилось в состоянии постоянной боевой готовности к критической ситуации. Разумеется, никакая радость при этом не представляется возможной.

Капитуляция воли: отчаяние

Люди обращаются к психотерапевту потому, что нуждаются в изменении некоторых аспектов своего поведения и своей личности. На сознательном уровне они хотят измениться, но в то же самое время бессознательно сопротивляются изменению. Такое сопротивление в значительной своей части вытекает из их желания держать процесс собственного изменения под контролем. Полная и безоговорочная капитуляция перед терапевтическим процессом означает, в частности, отказ от такого контроля, отказ, который видится пациенту как безраздельное подчинение терапевту. А это, в свою очередь, ведет к тому, что у пациента начинает расти ощущение уязвимости, а также множатся мысли о том, что его снова будут неверно понимать, обижать и унижать, как это бывало в детские годы, когда он был беспомощен перед сложившейся семейной ситуацией. Ввиду наличия такого «исторического фона» пациент рассматривает терапевта как лицо, имеющее над ним власть, а также как лицо, которому он, пациент, должен противостоять и сопротивляться, чтобы сохранить свою интегральную цельность. В этих обстоятельствах терапевтический процесс часто превращается в силовую борьбу, которая на деле представляет собой не что иное, как борьбу пациента за то, чтобы избежать капитуляции.

Мысль о капитуляции, о том, чтобы сдаться, пугает большинство людей. «Позволить распоряжаться» или «предоставить права» телу и собственному Я — эти фразы для многих звучат заметно более приемлемо, но люди просто не понимают, что именно означают подобные формулировки на самом деле, — в итоге на практике соответствующие действия оказываются для них столь же пугающими. Невротические модели поведения были выработаны ребенком в раннем детстве в качестве средства выживания, и даже невзирая на то, что сейчас, во взрослой жизни, они доказали свою контрпродуктивность, индивидуум цепляется за них, как за саму жизнь. Эти модели настолько укоренились в личность и стали настолько органичными, что человек воспринимает их как неотъемлемую часть своей натуры. Да они и воистину являются второй натурой — первой натурой было невинное и открытое дитя, — но эта первая натура оказалась утраченной и представляется невозвратимой. За немалое количество взрослых лет человеку довелось жить со своей второй натурой настолько долго, что он воспринимает ее как нечто вполне удобное и привычное вроде пары старых, разношенных башмаков. И тем не менее коль скоро человек явился к терапевту, то один этот факт представляет собой молчаливое признание того, что его вторая натура в каких-то важных аспектах потерпела неудачу. Но это вовсе не означает, что данный пациент готов на практике отказаться от этой самой второй натуры. Изменение, которого он ищет, сводится к другому: он хотел бы сделать свой характер (или вторую натуру) успешно работающим. Он открыт обучению новым способам справляться с жизнью и действовать, но совершенно не готов отказаться от своей стратегии выживания.

Такой настрой пациента по отношению к терапии известен как сопротивление. Иногда оно наглядно проявляет себя уже на самых ранних стадиях терапевтического процесса, когда пациент выражает недоверие терапевту или ставит под вопрос его компетентность. Лично я приветствую четкое и ясное заявление пациента об испытываемом им недоверии. Поскольку в детские годы те, кому он доверял, обманули его надежды и причинили ему вред, он был бы по меньшей мере наивен, начав вдруг доверять незнакомцу, о котором ему мало что известно. Психотерапевтическая компетентность отнюдь не гарантируется ни дипломами, ни популярностью. Никакой терапевт не может изменить пациента в большей степени, нежели пациент в состоянии изменить себя сам. Терапевтические изменения представляют собой процесс роста и интеграции, которые являются результатом того, чему пациент научился и что он испытал во время терапевтического процесса. Лучшим судьей всего этого является сам пациент. К сожалению, большинство пациентов не доверяют своим собственным ощущениям и чувствам — и это недоверие является частью их характерологической проблемы. Пребывая в отчаянии, многие из них испытывают желание отказаться от контроля над собой и передать его терапевту, питая при этом иллюзию, что тот сумеет изменить их. Умение капитулировать, о котором я все время веду речь, означает, что нужна капитуляция перед самим собою, а вовсе не перед другим человеком. Пациент должен следовать рекомендациям терапевта, но вовсе не подчиняться ему.

Процесс терапии начинается с консультации. Мы усаживаемся лицом к лицу, и пациент рассказывает мне о себе, о своих проблемах и о своем прошлом. Пока он говорит, мне предоставляется возможность изучить его, иными словами, отметить, как он держит себя, каковы тон его голоса, выражение лица, свойства взгляда и тому подобное. В поисках информации, которая объясняла бы его трудности, я непременно стану расспрашивать о его текущей жизненной ситуации и о его детстве. Я задам вопрос о том, как он воспринимает свое тело, какие мышечные напряжения в нем осознает, какие боли он испытывает и какими болезнями страдает. Затем я разъясняю связь между разумом и телом, настоятельно подчеркивая при этом функциональную тождественность физического и психологического. Многие из людей, обращающихся ко мне, в какой-то мере знакомы с этим подходом, прочитав отдельные мои книги, апробировав его разновидности в общении с другими психотерапевтами или услышав о моей методологии от своих знакомых или от других лиц. Если человек подготовлен к этому и подходящим образом одет, я осматриваю его тело, чтобы увидеть присущую ему картину распределения напряжений. Как правило, я произвожу указанный осмотр так, чтобы пациент в это время располагался перед зеркалом и я мог воочию показать и объяснить ему то, что вижу сам. Для пациента важно понимать, что если он должен измениться как человек, то должно измениться и его тело. Конкретно это означает, что если человек собирается стать свободным, то те напряжения, которые были выявлены во время данного обследования, нужно понять и снять. Чтобы достичь подобного результата, будущий пациент должен ощутить ограничивающее воздействие своих телесных напряжений, понять, каким образом они контролируют его нынешнее поведение, и усвоить, как и почему они появились и развились. Наконец, следует сформулировать и указать пациенту импульсы, которые блокируются упомянутыми телесными напряжениями. В этот момент нет и речи о необходимости сдаться, капитулировать — даже в будущем. Всё внимание фокусируется на осознании и понимании. Человеку просто содействуют в том, чтобы он отождествлял или идентифицировал себя со своим телом.