Гроза Византии

зделил с ним более чем скромную трапезу.

- Скажи мне твое имя, старик? - заговорил Изок, стараясь преодолеть дремоту.

- Лука.

- Лука? Она сказала - ты с Днепра.

- Да!

- Но там нет таких имен!

- Ты прав... Это имя я получил уже здесь.

- А как звали тебя раньше, у нас на Днепре?

- Я готов тебе сказать это. Там, у себя на родине, я носил имя Улеба...

- Улеба, Улеба!.. Знакомое имя! - проговорил задумчиво Изок. - У нас на Днепре до сих пор свято хранится память одного Улеба.

- Какого?

- Старейшины полянского... Он был взят в плен варягами, и с тех пор о нем ничего не слышно.

- Что же говорят об Улебе?

- Что это был один из лучших старейшин на Днепре, и боги покарали полян, отняв их у него... Но ты плачешь, старик, ты, может быть, знал Улеба...

- Знал... О, Боже! Благодарю Тебя!.. Юноша! Ты после стольких лет горя, тоски, первый приносишь мне счастье! Ведь тот самый Улеб, о котором ты только что сказал, что его память не забыта на родном Днепре, этот Улеб - я!

- Ты!

- Да, мальчик... Ты первый узнаешь это...

Изок вскочил. Сон разом отошел от него. Глаза его загорелись радостным огнем.

- О, боги! Боги! Великий Перун! Ты дал мне встретиться с ним!.. Ты, ты - Улеб?.. Скажи мне это еще раз!

- Да, я... Но что с тобой, я не узнаю тебя, ты весь переменился... как будто весь горишь...

- Да, я горю... горю от счастья... Еще спрошу тебя. Эта девушка, которую ты зовешь своей внучкой, кто она?..

- Как кто?

- Имя ее отца... Ради богов, ради Перуна... Ведь ее отец - твой сын?

Ирина, слушавшая весь этот разговор из угла хижины, теперь встала и подошла. Женским чутьем она поняла, что сейчас должно совершится что-то очень важное, что произведет окончательный переворот в ее жизни.

- Скажи ему, Лука, как звали моего отца, - произнесла она. - Ты только что называл мне его имя...

Старик, однако, молчал. Он не понимал этого странного восторга, охватившего юношу.

- Скажи, Улеб, как имя ее отца? - по-прежнему настойчиво говорил Изок. - Или ты забыл?

- Нет...

- Не Всеслав ли?

- Да, Всеслав! Но откуда ты можешь это знать?

- Откуда? О, боги! О, Перун! Да как же мне не знать имени моего родного отца?!

- Родного отца? Что я слышу! Отца? Всеслава?

- Да, да! Всеслава, сына Улеба, полянского старейшины, увезенного в плен варягами... Если это - это его дочь, - Изок указал на Ирину, - то она - моя сестра!

Вслед за этим признанием в хижине разом воцарилось мертвое молчание. Все трое стояли и молча, в каком то изумлении, смотрели друг на друга.

Первым пришел в себя старик.

- Бог христиан и вы - боги моей родины, - полным восторга и слез голоса заговорил он, - за что посылаете вы мне такое неслыханное счастье? Или для того, чтобы скрасить скрывающееся за ним новое горе?.. Изок - сын Всеслава, того Всеслава, которого я давно считал мертвым... Всеслав жив... О, Боже, Боже!.. Ирина, что ты молчишь? Ведь, это - твой брат! И как же я сразу не узнал тебя...