Антон-Горемыка

плохонькие... винца-то купить не на что... а мне-то и не приходится, батюшка Никита Федорыч...

- Ах ты, бестия, бестия! - говорил управляющий, качая головою, - ну, что ты мне пришел турусы-то плесть? а? Выгод тебе нет!.. Ах ты, борода жидовская!.. Да хочешь, я тебе по пальцам насчитаю двадцать человек из троскинских мужиков, которые без просыпу пьянствуют?..

- Что говорить... батюшка, есть пьющие... да только супротив Емельяновки-то того... а я вашей милости, пожалуй, перечить не стану, готов заплатить... да только, право, маненько как будто обидно станет...

- Полно тебе, старая харя, - возразил, смеясь, Никита Федорыч, - меня, брат, не проведешь; да ну, принес, что ли, деньги-то?..

- Есть, батюшка, - отвечал тот, охорашиваясь.

- То-то, выгоды тебе, верно, нет; вот оно что; вино-то почем берешь?

- Да по десяти с полтиной, батюшка-с.

- А сколько воды-то подливаешь? - спросил лукаво управляющий.

Мельник улыбнулся, почесал голову и поклонился.

- Давай-ка, давай; что толковать... - продолжал Никита Федорыч, вставая и подходя ближе к мельнику.

Тот вынул из-за пазухи тряпицу, в которой были деньги, и стал считать. В это время дверь конторы скрипнула. Никита Федорыч дернул мельника, набросил на деньги его шапку и выбежал в сени. Вскоре вернулся он, однако, совсем успокоенный; за дверью никого не оказалось.

- Вот так-то лучше, - говорил он, кладя деньги в карман, - а насчет дарового леса я уж писал барину... сказывал, что плотину сшибло паводком; он непременно пришлет разрешение выдать... ну, доволен, что ли, борода?..

- Благодарствуйте, батюшка Никита Федорыч, готов и впредь служить вашей милости, как угодно...

- Ну то-то же, смотри у меня...

- Никита Федорыч, - произнес мельник, взявшись за шапку, - к вам еще просьбица есть...

- Что такое?

- Да вот, батюшка, у вас здесь мужичок находится, Антоном звать; прикажите ему отдать мне деньги; с самой весны, почитай, молол он у меня, по сю пору не отдает; да еще встрелся я как-то с ним, на ярманку вы его, что ли, посылать изволили, так еще грубиянить зачал, как я ему напомнил... уж такой-то мужик пропастный... батюшка...

- А!.. хорошо, хорошо, - вымолвил с расстановкою управляющий, - я этого еще не знал... ну, да уж заодно не миновать ему поселений! поплатится, каналья, поплатится за все... Эй, Фатимка!.. - произнес он, отворяя дверь.

Фатимка прибежала.

- Ступай сейчас в крайнюю избу, к Антону, скажи, чтобы шел сюда...

- Да он еще не возвращался с ярманки, - возразил мельник, - я уже заходил к нему...

- Как! и нынче еще не возвращался! вчера и третьего дня тоже! ну, да ничего, тем лучше; ступай, да смотри ты, бегом у меня, зови сюда жену его; я ж им покажу!

Фатимка побежала.

- А ты, Аксентий, ступай пока домой, я с ним разделаюсь.

В сенях Никита Федорыч встретил Ванюшу, который сосал пальцы, выпачканные сахаром.

- А ну-ткась, бурмистр, - сказал отец, подымая сына на руки, - хошь ли быть троскинским управляющим?

- Кацу, -