Каторга

нескончаемым потоком шли посылки от эмигрантов, живущих в США, Аргентине или Бразилии, переводили деньги украинцы и духоборы из Канады, бедняки слали анонимные денежные сбережения в самые трудные для нас дни 1941 года: "Вместе с вами плачу кровавыми слезами. Примите от русского - русскому народу в его трудный час". Среди эмигрантов, разбросанных по всему миру, от Патагонии до Аляски, ходили по рукам стихи Георгия Раевского:

Да, какие б пространства и годы

До тех пор ни лежали мех нас,

Мы детьми одного народа Оказались в смертельный час...

- Хорошо, - согласился консул, - я приму королеву. Но в беседе с нею как лучше именовать ее?

Все королевы имеют одинаковый титул: "Ваше Величество".

Она представилась лишь именем - Анита.

- Ваше Величество, - приветствовал ее консул, - мне было приятно узнать о святых порывах вашего благородного сердца.

Одетая очень скромно, королева держалась с достоинством, и, наверное, в молодости она была красивою женщиной, если бы ее не портили большие оттопыренные уши. По-русски же она говорила чисто, без какого-либо акцента. Королева просила консула не считать ее белоэмигранткой:

- Мы с мужем покинули Россию еще в пятом году, когда на Сахалине высадились японцы. Сейчас наше королевство уже вошло в сферу боевых действий на океане, недавно к нам заходила поврежденная американская подлодка, мы живем под угрозой захвата атоллов японскими парашютистами.

- Простите, но как вы оказались на Сахалине?

- С матерью, которая искала среди ссыльных мужа и, не найдя его, продала меня первому прохожему, чтобы не умереть от голода... Купивший же меня человек и стал королем Семнадцати Атоллов. Незадолго до своей смерти он просил не принимать от СССР никакой благодарности, не раз повторяя, что возвращает родине старые долги...

-- О каких долгах идет речь? - спросил ее консул.

- Я не вникала в эти вопросы, но догадываюсь, что мой муж когда-то был близок к революционным кругам. В эмиграции он внимательно следил за вашими успехами, радуясь им вместе со мною. Вы не думайте, - торопливо добавила Анита, - что мы на своих атоллах жили дикарями среди дикарей. Мы выписывали ваш журнал "СССР на стройке", иногда до нас доходили даже ваш "Огонек" и газеты. Его королевское величество, мой супруг, очень болезненно переживал неудачи на русском фронте. Мне кажется, это и ускорило его кончину. Перед смертью он говорил, что не может купить для русской армии танковую колонну, но он обязан помочь родине чем может...

Анита сказала, что, исполняя волю покойного мужа, она передает Красной Армии большую партию драгоценного на фронте пенициллина и прочих медикаментов, просила принять в дар для советских детей, осиротевших в войне, два контейнера с консервированными соками.

-- Это не только мой личный дар отчизне, - сказала Анита, - но и всех жителей, населяющих наше королевство.

- У вас было и население? - удивился консул.

- А как же! Мало ли в мире людей, разочарованных в цивилизации, ищущих покоя