Антон-Горемыка

чат в отдалении цыгане. "Что покупаете? Ситцы-с, канифасы, нанки, выбойки!.. у нас брали, пожалуйте!.." - "Эх, солнышко садится, а у меня в мошне ничего не шевелится!" - раздается где-то в стороне. "Иван Трофимыч! Иван Трофимыч! где, вы говорили, гребенки продают?.. Ой! ой! давят!.. Иван Трофимыч, не отставайте!" - и толпа дворовых девок, разряженных в пух и в прах, кидается сломя голову к высокому лакею со встрепанной манишкой. "Сюда, сюда, Анна Андреевна, не опасайтесь-с, ничего-с... Марфа Васильевна, не отставайте, город помещенье болыпое-с, долго ли потеряться..." - "По клюкву, по ягодку по клюкву!" - "Помилуй, Христов ты человек, сам гляди, нынешнее!" - "Черно больно..." - "Како черно, где оно черно? Ну, где? Сено что ни есть свежее, звонкое сено, духовитое..." - "Спиридоныч, а Спиридоныч! купи девке-те коты-те, ишь воет, ажно душу дерет". Звуки гармоники и удалая песня заглушают на мгновение все голоса. "Севка, а Севка! припрем-ка вон ту купчиху-то, что больно топырится..." - "И то, и то, напирай сильнее, Митюха, ну, не робей!" - "Ой, батюшки, давят! Ой, голубчики, давят!" - снова вопиет на всю ярмарку мещанка в душегрейке на заячьем меху. "Ишь, чертова кукла, как воет; а ну-кась, Севка, катнем-ка еще..." - "Ну, черт с ней! Знаешь что, Матюшка, пойдем-ка, брат, на конную, нашлялись здесь вволюшку..." - "На нашу долюшку! Ну, Севка, пойдем... Эй, стой! Вон, кажись, сцепились - драка; ступай сюда!" Долговязый белокурый парень стоит, оскалив зубы, перед седым стариком, увешанным кнутами, варежками, кушаками, который ругается на все бока и чуть не лезет парню в бороду.

- Эй, дядя, чему оскаляешься, али рад, что дожил до лысины? Что таришь парня-то? - крикнул Матюшка.

- Вестимо, что у вас? что? - раздалось в сдвинувшейся толпе.

- Братцы! - прохрипел старик, - он мошенник, хлыновец окаянный!.. почитай что вот с самого утра прикидывается у меня к кушаку; торгует, торгует, а, словно на смех, ничего не покупает... Ах ты, в стекляночной те разбей!.. Ах ты!..

- Господа, а господа, полно вам! - говорит городовой польского происхождения, инвалид с подбитым глазом, выступая вперед и толкая ссорившихся. - Полно, господа, начальство узнает, ей-богу, начальство... полно... вон (он указал на острог) туда как раз на вольный хлеб посадят... Полно, господа!..

- Эки дьяволы, право! - произнес Матюшка, отходя прочь. - Хошь бы маленько-то почесали друг друга, а то ишь чего испужались... Ну, леший с ними! Пойдем, брат Симион, на конную, ишь солнце того смотри сядет!

Конная площадь составляет главную точку ярмарочной промышленности. Там, правда, не встретишь ни офеней, увешанных лубочными картинами, шелком-сырцом, с ящиками, набитыми гребешками, запонками, зеркальцами, ни мирных покупателей - баб с задумчивыми их сожителями; реже попадаются красные девки, осанистые, сытые, с стеклярусными на лбу поднизями; тут по обеим сторонам широкой луговины сбился сплошною массою народ, по большей части шумливый, задорный, крикливый, охочий погулять или уже