Каторга

ения беженцев в Александровск пришли два пароходика "Тунгус" и "Камчатка", доставившие гарнизону солонину в бочках и новенькие пушечные лафеты.

- А где же сами пушки? - спрашивали капитанов.

- Сейчас только лафеты, а пушки потом...

Капитаны просили передать Ляпишеву, что следующим рейсом прибудет генерал Флетчер, который и возглавит оборону Сахалина, так что пусть Михаил Николаевич не тревожится. Конечно, никакой генерал Флетчер не приехал, а Северный Сахалин остался при новеньких лафетах без пушек. Если это русская "безалаберность", то в другие времена ее стали бы называть более конкретно "вредительством". Однако в гарнизоне слишком уповали на приезд Флетчера. Поправку в эти иллюзии внес капитан Жохов, авторитетно заявивший, что генерала с такой фамилией в русской армии попросту не существует.

- Нет Флетчера, и не надо нам Флетчера, сами управимся! - убежденно высказался полковник Семен Болдырев. - Потому как и дураку ясно, что самураи сюда не полезут. Они же тепло обожают, солнышко любят, их на Северный Сахалин и рисинкой не заманишь...

Постепенно в Александровске успокоились, уверенные в "теплолюбии" самураев. Слизов ораторствовал в клубе, что вся эта катавасия началась с залива Терпения:

- Им рыбки захотелось! Ловили они там рыбу, ну и пусть ловят дальше, а в нашу холодрыгу они не сунутся...

Такие настроения, да, бытовали среди чиновников, и сейчас мне, автору, не найти им никакого оправдания. Тем более что трагедия жителей Южного Сахалина грозила обернуться непоправимыми бедствиями для северных островитян. Но в Александровске еще благодушествовали. Бунте не раз пожимал плечами, наслушавшись рассказов беженцев:

- Если это правда, кто бы мог подумать, что японцы способны на такие жестокости! Всегда вежливые. С улыбочкой!

На это капитан Жохов, уже прошедший через горнило боев в Маньчжурии, всякое видевший, отвечал Бунге:

- Мы ведь еще не спрашивали у волков: что они испытывают, терзая свои жертвы? Может быть, они в этот момент хохочут во все горло...

Сергей Леонидович в неважном настроении навестил Волоховых на Рельсовой улице. Ольга Ивановна, оставив свое бесконечное шитье, заварила для журналиста свежий чай. Здесь же был и Глогер, едва кивнувший капитану. Игнатий Волохов ставил на башмаки новые подметки, он из-под стекол очков выжидательно посматривал на офицера русского генштаба.

- Наверное, японцы уже на подходе? - спросил он.

- Вы не ошиблись, - нехотя согласился Жохов, - и потому советую вам не мешкать, если они появятся здесь. Сразу берите детей и уходите отсюда... как можно дальше.

Ольга Ивановна под стрекот машинки сказала:

- Куда уж дальше мыса Погиби! Мы ведь, слава богу, не уголовники, и японцы должны понять, что политические ссыльные лишь приветствуют поражение царизма. Конечно, мы не союзники самураям, но и не враги Японии... Правда ведь?

Глогер молчал, а Игнатий Волохов задержал удар молотком, словно выжидая ответа от военного журналиста.

- Боюсь, что ваши убеждения,