Каторга

аберешься...

Полынов нащупал в кармане Зяблова документы, из-за пояса следователя он выдернул пятизарядный "лефоше":

- Это тебе, моя волшебная Галатея! Бежим...

Японцев на улицах Корсаковска еще не было, а тюрьма грохотала так, словно старинная крепость, ворота которой сокрушают из катапульты рыцари, закованные в железо. Полынов показал Аните служебные документы, которые он достал из кармана зябловского вицмундира заодно с револьвером:

- На всякий случай запомни, кого мы отправили на тот свет: коллежский асессор Иван Никитич Зяблов.

- Туда ему и дорога, - отвечала Анита.

- А нам в дороге все пригодится, - сказал Полынов, пряча документы Зяблова, и тут на улице послышался цокот копыт. - Ото! Едет важное лицо... Не сам ли барон Зальца?

Из-за угла вывернулась коляска, впряженная в двух отличных лошадей, на облучке ее сидел кучер.

- Стой! - крикнул ему Полынов, подняв руку.

- Иди-ка ты... - донеслось с козел. Анита мигом кинулась наперерез коляске и повисла на упряжи, заставив лошадей пригнуть головы до земли.

- Готово! - крикнула она. - Что дальше?

- Слезай, - велел Полынов кучеру.

- А ты знашь-понимашь, коляска-то чья?

- Слезай, - повторил Полынов.

- Коляска самого окружного начальника, барона За.

Полынов ударом кулака поверг кучера наземь.

- Садись! - позвал он Аниту, занимая место на козлах.

Лошади понесли, и Корсаковск скоро исчез из виду.

- Куда мы скачем? - спросила Анита.

- Сейчас на север... в Найбучи... к Быкову!

Сочный ветер, пахнущий лесной хвоей и солью близкого моря, бил им в лицо, он забросил за спину Аниты ее пышные волосы, отчего стали видны ее оттопыренные уши.

- Со мною ты ничего не бойся, - сказала она Полынову.

- С тобою я боюсь только за тебя...

5. СТРАНИЦЫ ГОРДОСТИ И ПОЗОРА

Возник отдаленный гул - это в обстрел побережья включилась башенная артиллерия броненосцев адмирала Катаоки, и взрывы, быстро перепахав землю Пороантомари, выбили из станков орудия, жестоко раня прислугу корабельных орудий. Максакова отшвырнуло в воронку, контуженный, он лежал вниз головой, его вытянули за ноги; Макаренко орал мичману в ухо:

- Амба! Калибра сорок семь нету, а пятидюймовок осталось четыре штуки... амба! Что делать нам, а?

- Врежьте четыре по японцам, орудия взрывать, чтобы косоглазым ничего не осталось, - приказал мичман.

- Есть! А телефоны вдребезги.

- Где Арцишевский?

- Давно отошел.

- Нам отходить тоже. Нагоняйте отряд, а я навещу Корсаковск - узнать, нет ли каких распоряжений из Александровска. Архип, на это время сам покомандуй матросами...

Максаков появился в городе, когда ворота тюрьмы уже были взломаны. Теперь по улице, поддерживая мешающие бежать кандалы, неслась сипло дышащая толпа каторжан. Впереди всех равномерно и шустро бежал полуголый крепыш татарин, у которого вместо ампутированных рук остались культяпки, и он на бегу энергично размахивал обрубками рук, словно шатунами какой-то машины. Вся эта орава людей,