История украинского народа. Автобиография

старому. Это имело место во время войны 1812 года и затем во время польского восстания 1830 г. Но этот последний эпизод окончился для Козаков очень печально: правительство, недовольное, вероятно, казацкими мечтами, распорядилось перечислить этих козаков-добровольцев в регулярную службу на 18 лет! Несколько полков было отправлено на Кавказ и там эти козаки должны были остаться на жительство.

По иронии судьбы, наиболее прочным наследием старого строя оказалось статутовое право, усвоенное Гетманщиной: гражданское право Литовского Статута осталось в силе и после реформы и в некотором объеме сохранилось и до настоящего времени в качестве местного права старой Гетманщины: Черниговской и Полтавской губернии.

О Румянцеве, как правителе Украины — Лазаревского в К. Старине 1896, XII; о наказах 1767 г, статья Теличенка — Сословные нужды и желания Малороссиян в эпоху Екатерининской комиссии, там же 1890—91; о последних днях Запорожья, кроме старой работы Скальковского: История Новой Сичи и статьи Надхина (Чтения московские, 1876, III), много материала в Киев. Старине; о Калнышевском — Ефименка («Рус. Старина», 1875, XII), Много статей о позднейших запорожских скитаниях: Иванова в одесских Записках т. XXV, Кондратовича в Киев. Старине 1883, П. Короленка там же 1891 и др.

XXV. ПРАВОБЕРЕЖНАЯ УКРАИНА.

Еще несравненно скорее, чем в левобережной Украине, исчезли формы общественных и экономических отношений, созданные великим народным движением, на правом берегу Днепра.

Уже во время «руины» 1660 — 70-х гг., как называется это время в народной традиции, козачество и вообще население в правобережной Украине очень уменьшилось численно и ослабело. С капитуляцией Дорсшенка и переходом остатков Козаков и прочего население из Приднепровья на левый берег, законченным Самойловичевским «згоном» 1679 г., козачество вовсе прекратило свое существование в правобережной Украине, за исключением Киева с его округом, принадлежавшим к левобережной Гетманщине. Но это пока был только недолгий перерыв.

Старания Москвы — оставить правоборежное Приднепровье в состоянии незаселенной цустыни, не увенчались успехом. Турция не согласилась на это требование при ратификации тракта 1681 г., а хотя при заключении «вечного мира» 1686 г. с Польшею московское правительство выговорило что впредь до решения вопроса о приднепровской по лосе она должна остаться незаселенной¹, но польское правительство вовсе не придавало серьезного значения этому условию.

Турки вслед за трактатом 1681 г. сделали было попытку возобновить гетманство и снова колонизировать Приднепровье, но эта по пытка имела очень эфемерное значение. Зазывы на слободы, правда привлекали значительное количество переселенцев из левобережной Украины: правобережные эмигранты, не найдя в левобережной Украине свободных земель и встречаясь с притязаниями зарождавшегося помещичьего класса и крепостническими отношениями, в большом числе уходили назад на правый берег; возвращались и старые поселенцы. Эту перспективу предвидел Самойлович, и потому при заключении трактата с Турцией так горячо возражал против требования Турции, чтобы левобережному населению не ставились препятствия перехода за Днепр: но Турция тогда настояла на своем. Однако удержать под своей властью эту колонизацию турецкое правительство не сумело. Польское правительство, перешедшее

¹В трактат было постановлено оставить правый берег Днепра незаселенным впредь до нового решения о нем, и так как такого решения не состоялось, то этот край по букве трактата должен был остаться незаселенным.

20 Зак 35

314 @

уже перед тем в наступательную борьбу против турецкой оккупации, разрушило турецкие попытки козацкой организации и тогда же, в 1680-х гг., они прекратились. Больше значения имели попытки возобновления козачества со стороны Польши.

Такие попытки польское правительство начало делать с самого возобновления войны с Турцией, после бучацкого трактата, ценя в козаках незаменимый военный элемент, особенно в борьбе с Турками и Татарами. В известном походе Собескога для освобождения Вены 1683 г. навербованные козацкие отряды сыграли очень выдающуюся роль. Затем от вербованья таких коэацких полков Собеский перешел к возобновлению поселений. Благодаря его стараниям сейм 1685 г. издал конституцию, восстановлявшую козачество и обещавшую ему возвращение давних вольностей. Собеский предназначил для этого нового возобновленного козачества земли на юг от р. Роси; он разослал универсалы, обещавшие всякие льготы поселенцам, и выслав агентов в Запорожье, призывал поселенцев.

Этот призыв Собеского нашел живой отклик. Нашлись люди с организационными талантами, с большим успехом занявшиеся заселением запустевшего Приднепровья и Побожья, привлекая в большое числе поселенцев и из украинских земель, находившихся под властью Польши, и из-за Днепра. Таковы были полковники (как они себя титуловали) — Зал. Искра в Кореупе, Самусь Иванович в Богуславе, Абазин на Побожье, и особенно Семен Палий, наиболее понулярный из них, расположившийся на север от Роси в местечке Фастове. Опустелые пространства заселялись быстро. Из левобережной окраины, особенно из соседних полков. Гадяцкого, Мирогородского, Лубенского посполитые или массами, несмотря на расставленные над Днепром заставы. «У всех одна мысль — идти за Днепр», — доносили в Москву. Это была стихийная реакция против панских порядков Гетманщины, против экономической политики старшины, и она очень встревожила последнюю. Палий рисовался в представлении народных масс идеальным козаком, сверхъестественным героем, носителем народных идеалов справедливого устройства общества, и противопоставлялся с этой точки зрения «Поляку» Мазепе. Для последующих поколений он остался излюбленным героем народных песен и рассказов: вероломный захват его Мазепою оделся легендарными и сказочными подробностями и доселе в этом виде живет в народной традиции.

Быстрый рост колонизации в правобережном Приднепровьи доставил значительные силы полковникам этого возрожденного правобережного козачества. Они оказывали ценные услуги польскому правительству в борьбе с Татарами, и оно склонно было относиться к ним снисходительно. Жалобы шляхты соседних областей, много терпевшей от нападений возрожденного козачества, «козаченья» их подданных и побегов кре-

стьян, долго оставались без откликов. Но в конце концов конфликта был неизбежен. Вся эта возрожденная козаччина и ее колонизация проникнуты были величайшим нерасположением к Польше и шляхте, и это нерасположение разделяли и вожди ее. Уже в 1688 г. Палий обращается к гетману Мазепе с просьбой взять на себя посредничество в переговорах с московским правительством, чтобы оно приняло под свою протекцию его Фастовщину. Но московское правительство тогда было уже в союзе с Польшей и не хотело портить отношений: оно предложило Палию перейти со своими казаками на Запорожье и оттуда на левый берег, если они хотят быть под московской протекцией. Такого проекта Палий принять, конечно, не мог: ему хотелось сохранить территорию.

Сношения Палия между тем стали известны Полякам; он был арестован, однако успел бежать. После этого он переходит уже к более открытым действиям против Польши, хотя до поры до времени старается избегать резких конфликтов. Он повторяет старую козацкуто тактику — старается расширить возможно больше территорию козацких поселений за счет соседней помещичьей колонизации; крестьяне «козачатся», прогоняют помещиков и начинают поговаривать о том, что *Ляхов нужно прогнать за Вислу, чтоб и ноги их не осталось*. Польское правительство пыталось остановить Палия, посылало против него военные отряды — особенно с тех пор, как перестало нуждаться в козаках для борьбы с Татарами, после прекращения войны с Турками. Последняя окончательно закончилась карловицким трактатом 1699 г., возвратившим Подолье обратно Польше, и сейм решил с 1700 года упразднить козацкое войско. Это был открытый вызов — и козаки не замедлили перейти к наступательным действиям.