Этюды любви и ненависти

РБС. СПб., 1916. Т. [7]. С. 288). У Карташева есть любопытный анализ появления сектантов. Он глубоко уверен, что это следствие "еврейской интриги", замешанной на западном протестантизме, или, как он говорит, "современном гуманизме": "…историческая случайность подсунула застоявшимся в монотонности русским книжникам проблемы свободомыслия под еврейским соусом" (Карташев A.В. Указ. соч. С. 489). В этом он усматривает тлетворное влияние Запада, сумевшего всего лишь за год пустить глубочайшие корни еврейской пропаганды. Новгородские еретики, по словам Карташева, "свихнулись на убогом" силлогизме Ветхого завета: "это завет вечный в роды родов" и на фразе из Нового завета: "Я пришел не разрушить закон, а исполнить". Ясно, что дело не в примитивном понимании этих текстов. Карташев, уничижая еретиков, одних называет провинциальными священниками, но других вынужден признать образованными людьми своего времени. Он словно забывает, что церковные люди были наиболее образованными в то время, и вопросы они себе задавали отнюдь не примитивные. Карташев даже сектантов называет обществом аристократичным и, безусловно, считает, что часть еретиков приняла ортодоксальный иудаизм. Он называет брата казненного настоятеля Новгородского Юрьевского монастыря Кассиана – Ивашку (Ивана) Черного, который, сделав обрезание, отправился в Литву для каких-то переговоров с "свободомыслящими" евреями в XVI в. Но об этом я писал в своей последней книге "Парадоксы и причуды…".

Но, между прочим, "тлетворное" влияние Запада сказалось и на таких ревнителях православия, как новгородский архиепископ Геннадий, который требовал казнить еретиков, подобно испанским королям, введшим аутодафе и инквизицию. Пример был взят с "папистов" – и запылали на Святой Руси костры. 26 октября В сентябре были в Париже. Среди прочего, хорошего и плохого, музеи и больница, куда я попал, особняком стоит посещение "Комеди Франсез". Ставили "Венецианского купца". Наша подготовка была минимальной. Мы вспомнили Пушкина: "Шейлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив, остроумен" и мемуар театрального критика В.

Нелидова о знаменитом немецком актере Поссарте, имевшем большой успех в роли Шейлока. Великолепный театр в не менее великолепном месте. Прекрасная модернизированная обстановка, символизирующая триумф "условного театра" Вс. Мейерхольда. Изумительная пластика актеров.

Спектакль смотрится на одном дыхании. Нового прочтения Шекспира не получилось.

Все-таки в пьесе доминирует ритуальный аспект. Когда неумолимый Шейлок требует фунт мяса, то на сцене появляются обнаженный человек (Антонио), на теле которого красной краской намечают место усекновения, и ликующий Жид, с кривым мясницким ножом в руках. Ничто не может дезавуировать этой картины: ни подлость и пошлость других героев, ни юридическая и моральная правота ограбленного и обманутого отца.

Ничто! Из театра мы с женой вышли как оплеванные…

Вместе с тем есть обширная литература о средневековом еврее. Среди современников Шекспира, безусловно, лидирует Кристофер Марло со своим "Мальтийским жидом", где главный герой, еврей Варавва, – сверхчеловек, своего рода убийца своей дочери. В пьесе его представляет Макиавелли – синоним аморальности в политике и ключевая фигура, способствующая пониманию образа великого честолюбца: …Ведь я приехал Не для того, чтоб поучать британцев, А чтоб играть трагедию еврея, Который счастлив тем, что стал богат, Мои же принципы пуская в ход.

Так пусть его оценят по заслугам

И порицать не станут потому,

Что на меня похож он*.

Прототипом Вараввы был авантюрист португальский еврей Микес, получивший от султана Селима II во владение остров Никсос и Кикландские острова и желавший получить корону правителя Кипра. Кроме того, он присвоил себе европейский титул герцога. Именно он был банкиром, французское правительство заняло у него 150 тыс. дукатов. Честолюбие его было безмерно. Умер Микес в 1579 г. Другим прототипом мог послужить Давид Пасси, тоже авантюрист и приближенный Селима II, агент многих государств, включая Венецию и Англию. В 1584 г. в Лондоне вышла в свет пьеса анонимного автора "Три лондонские дамы", один из персонажей которой – еврей – поражает своим благородством. Побывавший в том же году в Лондоне Джордано Бруно рассказывал, что ни один оказавшийся на лондонской улице еврей не был гарантирован от оскорблений и издевательств. 2 ноября Я уже цитировал известное высказывание Г.Р. Державина по поводу дружбы Сперанского с богатыми еврейскими купцами: "Сперанский был весь в руках жидов".

*Марло К. Соч. М., 1961. С. 282-283.

Это верно, Сперанский учился у них финансовым и биржевым операциям. Другой, кого порицали за связи с евреями и получение взяток, был князь Виктор Павлович Кочубей (1765-1838), одно время вице-канцлер при Павле и ближайший сотрудник Александра I в начальный период его царствования. Кочубей был племянником канцлера князя Александра Андреевича Безбородко (1742-1799), т. е. происходил от еврейского корня Новицких. (Известен и брат Безбородко – Илья Андреевич (1765-1815), граф и сенатор, учредивший в Нежине знаменитую гимназию. Талантливый род!). Ф.

Вигель писал о В.П. Кочубее: "…пошли толки о тесных связях его с Перецом, с Штиглицом, евреями-миллионерами, кои по его покровительству имели в руках своих важные отрасли государственных доходов" (Вигель Ф. Записки. М, 1892. Т. 3. С. 12). 7 ноября Перепечатываю с небольшим добавлением кусок, не вошедший в "Апологию", касающийся кулинарии.

Император Александр Павлович, человек изысканной европейской культуры, обожал еврейскую кухню. Есть трогательный рассказ на эту тему. Некий Давид Дынин содержал почтовую станцию в Орше Витебской губернии – узел связи между четырьмя "столицами" империи: Петербургом, Москвой, Киевом и Варшавой. Содержать почтовую станцию в этом месте мог человек, пользующийся исключительным доверием правительства. Александр I, часто ездивший через Оршу ("кочующий деспот"), любил заходить в дом почтодержателя Дынина, чтобы отведать блюд еврейской кухни.

Иногда ему бывало некогда, но он ни разу не пропускал случая насладиться кошерной пищей. В дом к Дынину являлись адъютанты, которые затем с полными судками эквилибрировали по проложенным посреди утопающих в грязи улиц доскам (Слиозберг Г.Б. Барон Г.О. Гинцер: Его жизнь и деятельность. Париж, 1933. С. 34-35). Этот Дынин был тестем барона Евзеля Гинзбурга.

Русская пословица гласит: "На вкус и цвет – товарищей нет". При желании можно охаить или, наоборот, возвеличить любую национальную кухню. С.М. Михоэлс гастрономические пристрастия называл "гастрономическим патриотизмом" (Липкин С. Квадрига. М, 1997. С. 541). Один из серьезных исследователей русской кухни Вильям Васильевич Похлебкин (1923-1999) не обошел стороной популярные блюда еврейской кухни, например часто упоминаемую в произведениях А.П. Чехова "фаршированную рыбу" ("щуку по-жидовски" – "гефилте фиш"), и пришел к следующему выводу: «Этот небольшой "нюансик" (автор имеет в виду, что большинство кулинарных книг в конце XIX – начале XX в. были написаны евреями. – С. Д.), между прочим, служит блестящим подтверждением того, что в русском обществе у подлинно русской интеллигенции отсутствовал антисемитизм. Это лишний раз говорит о величайшей национальной терпимости русского народа, как никакого другого народа в мире, и о том, что национализм был занесен в Россию только с Запада (из Австро-Венгрии, из Германии, из Польши) с проникновением к нам именно "европейской", а потом и американской так называемой цивилизации и расизма в XX веке» (Похлебкин В.В. Из истории русской кулинарной культуры. М., 1996. С. 386). Увы, мне это ни о чем не говорит. В примечаниях В.В. объясняет различия в употреблении слов "еврейский" и "жидовский" на основании юридических узаконений (не совсем точно: проблема имела и неузаконенную форму). Из других выводов Похлебкина интересен его взгляд на Чехова, у которого он начисто отрицает какие-либо антисемитские настроения, это "просто несерьезно с литературно-исторической и фактической точки зрения" и подкрепляет свой довод семейным родством: брат Чехова Александр Павлович был женат на Наталье Александровне Гольден. Их сын, великий русский актер Михаил Чехов, рассчитался со своей еврейской половиной постановкой в театре "Габима" "Двенадцатой ночи" В. Шекспира. И на это можно возразить… Что до приводимого Похлебкиным факта, согласно которому большинство русских кулинарных книг конца XIX – начала XX в. были составлены евреями (Вайнтрауб, Малаховская, Гурвич, Молоховец, Морович, Городецкая, Малковец, Рогальская и др.), то он небезынтересен. Кто не знает знаменитой книги Елены Молоховец "Подарок молодым хозяйкам"? Менее известно, что Елена Ивановна, урожденная Бурман (1861-?) (см.: Словарь псевдонимов Масанова), вероятно, была крещеной еврейкой, ибо ее сын, в прошлом кирасир, служил в Петербургском охранном отделении в чине полковника, о чем не без удивления писал современник (Мартынов А.П. Моя служба в отдельном корпусе жандармов. Стенфорд, 1972. С. 31). Похоже, неточность: полковник Молоховец, в 90-е годы начальник иркутского жандармского управления, был родственником (братом?), но не сыном Е.И. Молоховец (см.: Попов ИМ. Минувшее и пережитое. Л., 1924 С 242) И еще, уж коли речь зашла о фаршированной рыбе, стоит вспомнить рассказ академика живописи Ивана Николаевича Павлова (1872-1951), помогавшего жене великого гравера Василия Васильевича Мате Иде Романовне готовить "гефилте фиш" из огромной щуки, не желавшей ложиться под нож. В этом рассказе с сыном кантониста Павловым все ясно, с Идой Романовной тоже, но что мы знаем об уроженце ст. Вержблово В.В. Мате? (см. о нем: Павлов И.Н. Жизнь русского гравера.