Сталин. История и личность

Таким образом, на первых порах после кончины Ленина у большевиков наблюдалось несовпадение власти и авторитета. Став могущественным в партии, Сталин тем не менее пока еще не получил широкого признания и не рассматривался повсеместно в качестве преемника Ленина, способного претендовать на роль верховного лидера партии. В большевистском движении продолжал существовать авторитет Ленина, выражавшийся, помимо прочего, в представлении, что движение руководствуется «ленинизмом». Олигархическая система правления в верхах партии официально называлась «коллективным руководством», и многие отвергали саму мысль о том, что преемником Ленина может быть отдельная личность.

Однако это не позволяло ни отложить, ни разрешить проблему ленинской преемственности. Каким бы трудным ни было решение, вопрос о преемнике Ленина требовалось рассмотреть и окончательно уладить. Ведь помимо того факта, что в партии были люди с честолюбивыми помыслами и что одним из них был Сталин, уже приобретавший большое личное влияние, существовала необходимость заполнить вакантную роль вождя. В силу давних традиций и вновь возникших проблем партии требовался новый политический руководитель, способный объединить ее и дать твердые указания на предстоящий период. Мысль о том, что это можно сделать, опираясь только на сочинения Ленина, не казалась реальной. Ибо никакое учение не в состоянии обеспечить руководство действиями в новых исторических условиях, если его не применять творчески. Следовательно, партия не могла действовать «по Ленину», не располагая истолкователем ленинизма. А чтобы действовать как единое целое, особенно в период серьезного раскола по основным вопросам внутренней и внешней политики, партии был нужен особый лидер, обладавший хотя и несопоставимым с ленинским, но все же достаточно большим и общепризнанным авторитетом. Коллективное руководство представляло собой большевистскую традицию и сводилось к тому, что политические вопросы, как правило, обсуждались в высших партийных органах и решались большинством голосов. Но эти органы вовсе не функционировали как коллективы без всякого руководства, и предположить, что они могли бы действовать подобным образом (т. е. без руководителей) на постоянной основе, означало бы игнорировать силу привычки и прецедента в политической жизни. Более того, такой подход противоречил бы той самой «школе», которую партия прошла у Ленина.

Ведь он обеспечил сильное личное руководство большевиками, не будучи диктатором, правившим деспотическими методами. Большевистское движение возникло в результате объединения его сторонников среди русских марксистов и развивалось в течение двадцати лет под его руководством и под влиянием его идей. Хотя и не закрепленная официально, его роль верховного лидера вошла в неписаную конституцию большевизма, заняла свое место в привычном тобш орегапсН'

Ленин являлся организатором, главным стратегом и тактиком движения, автором особого варианта марксистской идеологии, авторитетным толкователем партийной доктрины. Ленин был главнокомандующим партии в революции и в политической борьбе, продолжавшейся после захвата власти большевиками. Он был наиболее влиятельной личностью, определявшей политику правящей партии и нового, III Интернационала, созданного под ее эгидой. Уникальный авторитет Ленина позволял ему сохранять единство крайне несговорчивых членов правящей группы, чьи междоусобицы постоянно грозили расколоть партию на воюющие между собой фракции. Кроме того, будучи главой советского правительства, Ленин обладал исполнительной властью и вырабатывал внешнюю политику большевистского государства. И наконец, как оратор и литератор, он являлся главным представителем и особым символом нового строя в его отношениях с собственным народом и внешним миром. Таким образом, многогранная роль верховного руководителя обрела свою форму в суровых испытаниях, через которые прошла партия под руководством Ленина. Оказавшись после его смерти вакантной, эта роль ждала нового пастыря.

Сам Ленин, предвидя такую ситуацию, в последние месяцы своей полуактив-ной жизни в 1922-1923 гг. бился над проблемой преемственности. В беседе с Бухариным он назвал ее «лидерологией»¹⁸. Данная проблема занимала Ленина главным образом с точки зрения обеспечения стабильности большевистского правления, важнейшим условием которой, по его мнению, являлась солидар-

* Образ действия (лат'). .ДЧ-' ЧСЩОЩ'-ность руководителей. Беспокойство Ленина относительно возможных последствий разлада в руководстве нашло выражение в резолюции о единстве партии. Год спустя (в 1922 г.) он вновь с большой откровенностью выразил эту обеспокоенность в неопубликованном (в то время) письме Молотову, который тогда являлся секретарем ЦК. В письме говорилось об авторитете «тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией», — слоя, определявшего политику партии, и предупреждал об опасности даже незначительной внутренней борьбы в этом слое, способной настолько ослабить его авторитет, что он потерял бы возможность влиять на решения¹⁹. Когда Ленин в декабре 1922 г. писал свое «завещание», его тревога по этому поводу сквозила в каждой строке документа. Она просматривалась и в его предложении относительно увеличения ЦК до 50-100 членов, имеющего целью сдержать внутренние конфликты и не допустить «раскола», который мог бы поставить под угрозу стабильность партии и советской системы. Она же отразилась в комментарии Ленина относительно неприязненных отношений между Сталиным и Троцким, которые являлись главным источником опасности раскола в Центральном комитете, и в его оценках качеств различных возможных претендентов на высший пост.

Ленин, вне всякого сомнения, понимал, что до тех пор лишь его огромный личный авторитет сплачивал склонное к фракционности партийное руководство и что, следовательно, с его уходом со сцены исчезнет действенный фактор единства партии. И все же, как видно из «завещания», Ленину не удалось найти решения вопроса о руководстве. Никто из шести человек, чьи личные качества он разбирал (речь идет о Сталине, Троцком, Зиновьеве, Каменеве, Бухарине и Пятакове), не был им назван как предпочтительный кандидат в преемники. Ни один из его известных революционных соратников не показался безусловно способным сплотить партию большевиков.

И через два года после смерти Ленина, в течение которых Сталин далеко продвинулся по пути к власти, проблема преемственности все еще оставалась нерешенной. Политический отчет ЦК XIV съезду представил Сталин, выступив, таким образом, в роли, которая по традиции принадлежала Ленину и которую на двух предшествовавших съездах исполнял Зиновьев. Но Сталин пока не являлся общепризнанным новым верховным лидером партии с авторитетом, хотя бы приблизительно сравнимым с ленинским. В этом отношении XIV съезд зафиксировал факт приобретения им господствующих позиций в партийных делах, но не больше. А то обстоятельство, что Сталин являлся генеральным секретарем, еще не создавало ему среди большевиков репутации нового вождя. Секретариат, первоначально имевший чисто административные и технические функции, постепенно превратился в реальную политическую силу. Но то был подспудный процесс, который сталинская фракция вынужденно приуменьшала или отрицала, отвечая на обвинения оппозиции в том, что Секретариат играет недозволенную политическую роль. Ворошилов, например, комментируя требование оппозиции сделать Секретариат техническим, подчиненным Политбюро органом, заявил, что Секретариат является именно таковым и «никакой политикой... не занимается»²⁰.

Ни Сталин, ни кто-то иной не могли претендовать на высшую политическую власть со ссылкой на занимаемый пост генерального секретаря. Более того, поскольку Ленин стал и оставался верховным лидером вовсе не в силу своего поста, а прежде всего благодаря выдающимся личным качествам политика, большевики, как правило, не были расположены рассматривать любую партийную должность в качестве основания для выдвижения на высшую руководящую позицию. Подобный авторитет не завоевывался одним махом, но создавался постепенно, путем последовательной демонстрации мастерства незаурядного политического лидера. Как заявил Сокольников на XIV съезде, «Ленин не был ни председателем Политбюро, ни генеральным секретарем, и тов. Ленин тем не менее имел у нас в партии решающее политическое слово. И если мы против него спорили, то спорили, трижды подумав. Вот я и говорю, если тов. Сталин хочет завоевать такое доверие, как тов. Ленин, пусть он и завоюет это доверие»²¹.