Сталин: арктический щит

Шуленбург подчеркнул «важность вопроса для германского правительства и спешность его решения», добавив, что «все расходы по посылке упомянутого судна германское правительство, естественно, берет на себя».

На столь откровенное предложение Молотову пришлось дать не менее прямой ответ. «Курсирование нашего судна в этом месте, — сказал он, — в течение двух месяцев, несомненно, бросится в глаза, и англичане могут просто потопить его». Однако к концу беседы он пообещал «подумать и обсудить сделанное предложение, практически его осуществимость»²⁰. Но, как и во всех подобных случаях, поспешил забыть о своем обещании. Благо поступить так позволила начавшаяся вскоре Финская кампания.

3

Еще в марте 1939 года, когда угроза вооруженного конфликта в Европе только обозначилась, нарком иностранных дел М.М. Литвинов пригласил посла Финляндии А. Ирке-Коскинена и познакомил его с неожиданным предложением. Советское правительство выражало настойчивое желание получить в аренду сроком на 30 лет пять островов, расположенных в непосредственной близости от Ленинграда и Кронштадта. Тем самым намереваясь несколько улучшить стратегическое положение города на Неве и главной базы Балтийского флота. Вывести их из зоны артиллерийского обстрела в случае начала войны.

Данный вопрос являлся для Кремля столь важным, что, не дожидаясь ответа через посла, в Хельсинки направили возвращавшегося на родину полпреда в Италии Б.Е. Штейна. 11 марта тот встретился с министром иностранных дел Финляндии Э. Эркко, а два дня спустя и с премьером А. Каяндером. Штейн не только повторил, разъяснив детали, советское предложение, но и добавил весьма существенное. За пять лишенных растительности, необитаемых островов предлагается не только арендная плата, но еще и участок лесистой Карелии, вдвое большей площади²¹.

Положительного ответа или хотя бы согласия на переговоры в Москве так и не получили. Финское правительство сочло предложение покушением на суверенитет и целостность страны, а потому и отвергло его даже без обсуждения. Между тем необходимость усиления обороны северо-запада СССР становилась все очевиднее. 22 марта хельсинкская газета «Суомен сосиалдемокраати» поместила статью, в которой прозорливо предполагала: финская территория «может быть использована Германией в ее планах нападения на Ленинград и Мурманскую железную дорогу… Северная Финляндия, и особенно Петсамо, также могут стать важной военной целью (для Германии. — Прим. авт.) в случае возможного конфликта»²².

Прогнозы вскоре начали подтверждаться. Весною 1939 года Германия сделала неудачную попытку создать военно-морскую базу в Петсамо. Несколько позже в Москве получили информацию о возведении на финско-советской границе военных укреплений, которые велись под руководством немецких специалистов²³.

Все эти настораживающие симптомы заставили советское руководство вернуться к своему предложению. 12 октября в Москву по приглашению В.М. Молотова прибыла финская делегация во главе сначала с послом в Швеции Ю. Паасикиви, а затем министром финансов В. Таннером. В ходе переговоров, продолжавшихся по 9 ноября, советская делегация, включавшая И.В. Сталина, В.М. Молотова, его первого заместителя по Наркоминделу В.П. Потемкина и полпреда в Хельсинки В.К. Деревянского, представила 23 октября свой меморандум. Вновь предложила обменять пять островов в Финском заливе на вдвое больший участок советской Карелии, а также выдвинула и новые пожелания. Отодвинуть границу на Карельском перешейке настолько, чтобы Ленинград оказался вне зоны возможного артиллерийского обстрела; сдать в аренду на 30 лет полуостров Ханко для создания там военно-морской базы и получить право на якорную стоянку советских кораблей в заливе Лаппохтя; вернуть СССР за равноценную территорию Карелии западную часть полуостровов Рыбачий и Средний; усилить пакт о ненападении статьями, предусматривающими совместную оборону Финского залива²⁴.

Такие обоснованные военно-политической ситуацией предложения встретили полное понимание в Лондоне. Черчилль, в те месяцы еще только военно-морской министр, беседуя с полпредом в Лондоне И. М. Майским 13 ноября, так выразил свое мнение о московских переговорах. Советские «требования (изменение границы на Карельском перешейке, острова в Финском заливе, морская база у входа в Финский залив), — сказал он, — по существу, вполне естественны и законны. Смехотворно положение, когда центр, подобный Ленинграду, находится под обстрелом дальнобойных орудий с финской границы. Англия не может возражать против реализации советских требований, особенно ввиду того, что с советской стороны предлагается известная компенсация»²⁵.

Но в Хельсинки продолжали придерживаться иных взглядов. Э. Эркко 1 ноября, а А. Каяндер — 4 ноября, до завершения переговоров с СССР, категорически отвергли пожелания Кремля. Тем заставили Москву отказаться от дипломатии и перейти к иным, более жестким и грубым мерам.

Предусмотрительно сформированную 104-ю особую горнострелковую дивизию, дополненную переброшенными в спешном порядке на Кольский полуостров 14-й горнострелковой дивизией, двумя полками авиации — бомбардировочным и истребительным, 104-м артиллерийским полком, развернули в Мурманскую армейскую группу (15 ноября ее преобразовали в 14-ю армию), командующим которой назначили В.А. Фролова.

К концу ноября части 14-й армии — 13 стрелковых батальонов, 103 легких и 46 тяжелых орудия, 44 танка, 77 самолетов — выдвинули на участок между устьем Кольского залива и Западной Лицей, в устье реки Титовка (южная часть Мотовского залива) и на полуостров Рыбачий. 21 ноября штаб Ленинградского военного округа поставил перед ней боевую задачу: «Совместно с Северным флотом разгромить противника и овладеть полуостровами Рыбачий, Средний (точнее, их западной частью. — Прим. авт.) и районом Петсамо. Прочно укрепиться в этом районе и, обеспечив себя с юга, не допускать подвоза живой силы и вооружения из норвежского порта Киркинес, а также не допускать высадки десантов на Мурманском побережье»²⁶.

Утром 30 ноября 1939 года части 14-й армии, как и все войска Ленинградского военного округа, начали наступление. К концу того же дня заняли западную часть Рыбачьего и Среднего, вечером 1 декабря — Петсамо, 13 декабря — город Никель, расположенный в пяти километрах от норвежской границы, и еще через пять дней успешно завершили операцию. Установили полный контроль над районом Петсамо. A 11 февраля Красная армия перешла в наступление по всему фронту и вскоре прорвала укрепления линии Маннергейма. Затем начала штурм Выборга, открывая себе прямую дорогу на Хельсинки.

Не дожидаясь полного разгрома, финское правительство 7 марта направило в Москву весьма солидную делегацию. Она включала нового премьера Р. Рюти, Ю. Паасикиви и генерала К. Вальдена. На переговорах с ними В.М. Молотов, А.А. Жданов и первый заместитель начальника Оперативного управления Генерального штаба РККА комбриг А.М. Василевский не стали, пользуясь выгодным положением, выдвигать тяжелые требования. Повторили только то, что уже предлагал Кремль ранее в своем меморандуме от 23 октября. Теперь финская сторона больше не противилась. Приняла все, на чем настаивала советская делегация. В ночь с 12 на 13 марта подписала мирный договор, прежде всего предусматривающий полное прекращение боевых действий.

Основные положения мирного договора, по сути, повторяли меморандум. Его статья вторая устанавливала, что граница на Карельском перешейке отодвигается от Ленинграда, только теперь гораздо дальше, за Выборг; к Советскому Союзу отходят пять островов в Финском заливе и западная часть полуостровов Рыбачий и Средний. Согласно статье четвертой, СССР получал в аренду на 30 лет полуостров Ханко для создания военно-морской базы²⁷. Тем самым Кремль несколько обезопасил, как и намеревался, Ленинград и Мурманскую железную дорогу, а установив контроль над всем Рыбачьим, получил выход в очень важный с военной точки зрения Варангер-фьорд.