Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

Несмотря на принимаемые меры, негативные явления — неразбериха, нерасторопность, плохое взаимодействие военных и гражданских властей, нарушение планов выхода рабочей силы, поставок оборудования и вооружения, слабая техническая оснащенность участков, нехватка инженерно-технических кадров, низкое качество работ, саботаж и предательство — имели место на объектах военного спецстроительства до самого начала войны. 14 мая 1941 г. на заседании ЦК КП(б)Б с докладом «Об обстановке на границе и состоянии войск округа» выступил командующий округом генерал армии Д. Г. Павлов. Было принято решение об ускоренном строительстве укрепрайонов и аэродромов ЦК потребовал от обкомов и райкомов партии усиления бдительности, оперативного решения всех вопросов, приведения в состояние мобилизационной готовности предприятий, учреждений, колхозов и населения, оказание немедленной практической помощи войскам при любом их обращении.

Не оставляли без внимания строительство укреплений в пограничных районах и союзные органы. В середине мая 1941 г. приграничные округа получили указания о форсировании строительства укрепрайонов на новой границе, а спустя месяц, 16 июня ЦК ВКП(б) и СНК СССР вынесли специальное постановление «Об ускорении приведения в боевую готовность укрепленных районов». В нем констатировалось, что снабжение вооружением строящихся УРов проходит неудовлетворительно, и предлагались меры по ускоренному производству вооружения.

Возможно, принятию этого постановления способствовала и докладная записка П. К. Пономаренко от 9 июня 1941 г. о состоянии строительства укрепленных районов и необходимых мерах помощи на имя И. В. Сталина. В записке указывалось, что за апрель — май 1941 г. в Белоруссии забетонировано 217 сооружений, что составляет 127,7 % от заданного Генштабом плана, а всего по границе имеется 550 забетонированных сооружений и 909 сооружений полевого доусиления (в одной из копий этого документа есть зачеркнутая фраза «имеются 193 танка МС-1). Однако в записке отмечается, что «свою задачу на сегодняшний день укрепрайоны — как укрепрайоны — выполнить не смогут, а могут лишь служить средством усиления войск прикрытия. Причина этому та, что из 550 забетонированных сооружений вооружены только 193. Военное ведомство не снабдило пулеметными, орудийными установками, амбразурными коробками и другими средствами вооружения и оборудования. Недостает коробов на 200 сооружениях, да и то не может быть окончено и сдано в эксплуатацию из-за отсутствия элементов оборудования (электромоторов, бензорезервуаров, распределительных ящиков, вентиляторов, водогрейных котлов и т. д.). План снабжения, составленный Управлением оборонительного строительства Красной армии, предопределяет растягивание сроков строительства. Сооружения бетонируются без коробов с последующей их постановкой, что приводит к снижению качества сооружения и к его удорожанию».

Для проведения успешных работ предлагались следующие меры: привести снабжение оборудованием и вооружением ДОТов в соответствие с темпами строительства, принять меры для доснабжения невооруженных ДОТов, пересоставить план снабжения стройматериалами с расчетом окончания бетонирования к 15-му сентября, подорвать все ДОТы Барановичского укрепленного района, направленного на восток и поэтому опасного, а бронеколпаки использовать для наблюдательных пунктов. П. К. Пономаренко считал целесообразным, чтобы «на основе обсуждения наших предложений Главным военным советом было принято правительственное решение по вопросам строительства укрепленных районов в ЗапОВО».

17 июня, на следующий день после принятия постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об ускорении приведения в боевую готовность укрепленных районов», в Белостоке состоялись пленум обкома партии и закрытое совещание секретарей райкомов, председателей райисполкомов, заведующих военными отделами и начальников строительства объектов НКВД и НКО. На нем обсуждались мероприятия форсированного строительства военных объектов. Но времени уже не хватило. Через несколько дней началась война.

Таким образом, подготовка будущего театра боевых действий против Германии легла тяжелым материальным и моральным бременем на плечи местного населения. Можно с уверенностью сказать, что спецстроительство вместе с депортацией населения, кадровой политикой, мерами предпринимаемыми в сфере экономики, образования и культуры явилось важным элементом общей политики «советизации», которую проводили партийные власти на территории западных областей СССР в предвоенный период.

В. В. Трофимович

Этнодемографические изменения в Восточной Галиции и Волыни

(1939–1941)

Разгром вермахтом Войска Польского, польская кампания Красной армии привели к тому, что все национальные группы Восточной Галиции и Волыни понесли существенные потери, вызванные гибелью или попаданием в советский плен мобилизованных в польскую армию местных жителей. Со временем значительное количество украинцев было освобождено из советских лагерей, а в рамках обмена пленными возвратилось также определенное количество солдат-украинцев, взятых в плен немцами. Как известно, 3 октября 1939 г. нарком внутренних дел СССР Л. Берия подписал приказ № 4441/Б, в котором обязал всех начальников областных управлений НКВД, лагерей для военнопленных, наркомов внутренних дел УССР и БССР, начальников приемных пунктов распустить по домам военнопленных солдат (украинцев, белорусов и лиц других национальностей) — жителей Западной Украины и Западной Белоруссии, задержать 25 тыс. из них к декабрю для строительства дороги Новоград-Волынский — Корец — Львов. Солдаты — уроженцы «немецкой части Польши» должны были содержаться в специальных лагерях к окончанию переговоров с Германией об их отправлении на родину. Офицеров, полицейских, других служащих силовых органов приказывалось разместить в специальных лагерях. Так, большинство среди 60–70 тыс. мобилизованных в польскую армию волынян возвратились домой. Что касается потерь, понесенных военнослужащими-волынянами, то, по некоторым данным, они составляли 4,5 тыс. погибших, а также несколько тысяч пленных, в том числе 631 человек в Козельске, Старобельске и Осташкове [423].

По мнению польского исследователя Г. Грицюка, сложно установить число жертв гражданского населения, вызванных военными действиями и вооруженными выступлениями украинских групп в сентябре 1939 г., а также пацификационными акциями польской полиции и подразделений регулярных войск. Как заметил другой польский историк Ч. Гжеляк, возможно, никогда не удастся подсчитать эти потери, тем не менее, необходимо осознать, что они были и с украинской, и с польской сторон.

Так, оборона Львова во время немецких бомбардировок вызвала жертвы с обеих сторон. Или украинское восстание, вспыхнувшее в предместье Стрыя 12–13 сентября 1939 г., также повлекло потери и среди повстанцев, и среди полицейских, которые его подавляли.

В общем объеме потерь следует также учитывать эвакуацию военнослужащих или бегство населения в Румынию и Венгрию. По приблизительным данным одних исследователей, в сентябре-октябре 1939 г. из Восточной Галиции выбыло 60 тыс. человек, в том числе 40 тыс. поляков. Другие историки отмечают, что лишь в Румынию с приближением Красной армии выехало приблизительно 50 тыс. поляков (военных и гражданских), из которых значительную часть представляли жители Западной Украины, еще 70 тыс. сумели перебраться в Венгрию. Согласно военным сведениям Красной армии, которые публиковались во время «освободительного похода», в первые три дня кампании было взято в плен около 60 тыс. польских солдат и офицеров. Согласно другим, тоже неполным, данным, до 21 сентября в руках Красной армии и НКВД оказалось около 120 тыс. солдат и офицеров Войска Польского. Больше всего военнослужащих попали в плен в районе Бреста, а также под Владимиром-Волынским, Дубно, Ровно, Сарнами, Тернополем. Во Львове командование Красной армии, нарушив подписанные с польским генералом В. Лянгнером условия сдачи города, разоружило и направило в лагеря НКВД для военнопленных его защитников. Из германо-советского кольца пробилось в Литву около 18 тыс. польских военнослужащих, а в Румынию и Венгрию — свыше 70 тыс.