Предания старины глубокой

Он не мог понять, куда делись трезвость и рассудительность его друга, которым он так восхищался. Самую большую ошибку, по мнению Курди, совершил Шарафутдин, когда через девчонку-родственницу, по имени Абидат, послал к Пирдоус письмо в стихах. Абидат была девочка озорная, умела писать и читать и, конечно, прочитала письмо Шарафутдина, прежде чем передать по назначению – даже выучила наизусть.

Пирдоус жила с тетей очень дружно, делилась с ней. Рассказала она ей и о своей встрече с Шарафутдином, созналась, что неравнодушна к нему. Но это известие огорчило тетю:

– Поймешь ли ты меня, дочка моя, – сказала она с тяжелым вздохом, – конечно, Шарафутдин – один из лучших парней в Кумухе, но не нашего поля ягода. Я не говорю, что он не достоин тебя или ты его, я имею в виду совсем другое, идет молва, что отец его хочет женить на Буву. Сама знаешь, что Буву – хорошая девушка, говорят, любит Шарафутдина. Зачем тебе мутить воду в чужом колодце? На чужом несчастье счастье не построишь.

После разговора с тетей Пирдоус решила не попадаться на глаза Шарафутдину и, когда посещала мечеть, что было обязательным в день пятницы, пряталась где-нибудь за столбом, а Шарафутдин же всегда бывал в центре, возле михраба.

Лакские женщины, особенно кумухские, никогда не закрывали лицо чадрой или накидкой даже в мечети. Носили они головной платок, который во время молитв просто надвигали на лоб, чтобы прикрыть волосы, и почти все девушки в Кумухе обучались арабской письменности. Шарафутдин замечал появление Пирдоус в мечети, замечал, что она прячется от него, и полагал, что она обижена за проявленную неосторожность, в результате которой их отношения стали достоянием гласности.

Не дождавшись ответа, Шарафутдин посылает с той же Абидат второе письмо в стихах, которое дошло и до наших дней.

Сохранились стихи и из ответа Пирдоус:

Опасения Пирдоус оправдались: все соседские девочки стали петь стихи Шарафутдина, присланные ей с Абидат. В Кумухе стали судачить об увлечении Шарафутдина. Только у него дома все многозначительно молчали. Молчал и сам Шарафутдин, молчал и отец, который услышал об этом. В доме воцарилась тяжелая тишина. Отец решил отослать сына на время из Кумуха. Он послал нескольких молодых людей, в том числе и своего сына с Курди на учебу к Маллсю Балхарскому, надеясь, что за это время юноша забудет свои увлечения, и по возвращении из Балхара его можно будет женить на Буву.

Сохранились стихи, сочиненные Пирдоус по поводу отъезда Шарафутдина:

Закончив курс обучения у арабиста Маллея, Шарафутдин и Курди вернулись в Кумух. От Рашку-Кади не скрылось то, что его сыновья теперь мало интересуются работой муталимов, а больше читают прогрессивную литературу, вместе со своими друзьями ведут переписку с Саидом Габиевым, сообща читают и обсуждают его письма, его газеты. Но отца успокаивало то, что его сыновья не чуждались его, доверялись ему. Мудрый и грамотный Рашку-Кади старался быть другом и наставником своих сыновей во всех их делах и помыслах. Старался, чтобы между ними не возникла та пропасть, которая создавалась в других семьях между прогрессивно мыслящими детьми и их родителями. Однако предстоящая женитьба сына тревожила отца. Надежда на то, что Шарафутдин в разлуке забудет об увлечении своем, не оправдалась. Не желая испортить отношения с сыном, отец поручил решение этого щепетильного вопроса близким родственникам, которые весьма добросовестно стали наставлять Шарафутдина на “верный” путь. Остались восемь стихотворных строк из тогдашнего послания Шарафутдина к Пирдоус:

Шарафутдин даже попытался похитить и увезти Пирдоус, но она отвергла его намерения и послала ему такой ответ:

Получив эти жгучие и скупые строки, обычно сдержанный и спокойный Шарафутдин стал метаться, не находил себе места, оторвался от родных и некоторое время жил у своего друга Курди. Он опять послал письмо к Пирдоус:

В это время в Пирдоус был влюблен и добивался ее руки один офицер по имени Магомед Мусаев, аварец из Чоха, который тогда работал наибом в Кумухе. Он хорошо владел лакским языком, был очень добр и весел по натуре и, несмотря на свою молодость, пользовался уважением кумухских аксакалов. В Кумухе было немало девушек, которым нравился Магомед, его красивая внешность и офицерская форма, которая была ему очень к лицу, выгодно выделяли его. Родители Пирдоус доброжелательно принимали у себя Магомеда и видели в нем самого подходящего жениха для дочери.